Фройляйн Штарк - [35]
Пруд тоже казался алым зеркалом, забытым кем-то на ночном лугу. Доктор Кац открыл свежий бочонок вина, его красавица дочь Тереза тем временем переворачивала свиные колбаски на раскаленной докрасна решетке гриля. Она подняла воротник пальто, на голове у нее был платок, концы которого она завязала сверху, над челкой. Чтобы не обжечься, она надела перчатки. Когда она склонялась над шипящими и потрескивающими колбасками, ее лицо становилось таким же алым, как зеркало пруда.
Один лейтенант швейцарской армии не сводил с нее глаз. Он был строен, высок, белокур; элегантно приталенная шинель сидела на нем безукоризненно. Вообще-то он сегодня собирался на бал — война медленно, но неуклонно шла к концу, и увеселения опережали друг друга, но, черт побери, эта девушка у гриля положительно ему нравилась! Даже очень.
— Ну что, фройляйн, работы у вас, как я погляжу, хоть отбавляй?
Она испуганно подняла глаза. Неужели это действительно существует — любовь с первого взгляда?
— Да, — ответила она. — Позавчера они бомбили Ульм. А вчера и сегодня опять Фридрихсхафен.
— Фабрику зубчатых колес, — пояснил лейтенант. — А вам не холодно?
— Нет, нет, — покачала она головой и робко улыбнулась. — Разве что самую малость. — Еще одну колбаску, господин профессор?
— Обязательно! — с готовностью откликнулся Тассо Бирри. — Непременно!
Он, громко сопя, присоседился к лейтенанту.
— Это горит фабрика зубчатых колес! — ликующе сообщил он. — Sic transit gloria mundi,[25] вчера авиационный завод, сегодня фабрика зубчатых колес! Братья-швейцарцы, возблагодарим Господа за то, что гитлеровскому Рейху приходит конец!
Он торопливо откусил от своей колбаски, тут же заказал следующую, затем, с набитым ртом, громко чавкая, предложил лейтенанту вместе подняться на дамбу.
— Сегодня опять так светло, что хоть газету читай! — заявил он. — Кстати, позвольте представиться: Бирри, Ткссо Бирри, преподаватель гимназии. Я с самого начала был против.
Лейтенант приложил ладонь к козырьку.
— Мы еще увидимся? — тихо спросил он Терезу.
— Может быть, — ответила та. — Когда опять стемнеет…
Лейтенант впоследствии стал моим отцом, а красавица Тереза, дочь бадмейстера, дипломированного юриста, доктора Йозефа Каца, — моей матерью.
47
«Дешевые духи борделей»! Это выражение попалось мне в одной из книг в первые дни моих каникул на борту ковчега, и, наверное, нет нужды говорить, что подсунули мне эту книгу ассистенты. В ней рассказывалось об одном молодом человеке, который тащился за своей шансонеткой все дальше на Восток, из Батавии через Гонконг в Шанхай, из одного порта в другой, от балагана к борделю, от лихорадки к безумию и в конце концов к могиле. Никакого сомнения — на кухне монастырской библиотеки пахло «дешевыми духами борделей».
Повернуть обратно? В комнату, в кровать, под одеяло? Исключено. Нос разбудил меня, я покорно, помимо своей воли, последовал за ним. Судорожно глотнув, я сосчитал до трех, потом постучал, открыл дверь на кухню и довольно успешно изобразил заспанного, ослепленного ярким светом человека, который, растерянно хлопая глазами, просит глоток воды.
Фройляйн Штарк сидела одна за столом. На ней была блузка с рюшками на шее и на рукавах, а на голове — охотничья шляпка с перышком. Мы несколько секунд молчали. Я не спеша выпил воды. Потом фройляйн Штарк сказала:
— Я ухожу.
— Что?..
Она упрямо кивнула, всхлипнула — похоже, она только что ревела. От нее исходил крепкий запах дешевых духов, вероятно подаренных кем-то из дяд юшкиных собутыльников, и, судя по туго набитому рюкзаку и сумочке из крокодиловой кожи, она и в самом деле решилась тайно покинуть библиотек.
О боже, вдруг с ужасом подумал я, может, она случайно обнаружила мои перепачканные носки? Согласен, это не самое мудрое решение — вечер за вечером пользоваться ими как носовыми платками, но путь в туалет ведет через темный лабиринт каталога. которого я по ночам немного побаивался, а пачкать простыню уже было нельзя. Неразрешимая проблема, ибо чему быть, того не миновать, того, что просится наружу, не удержишь внутри, а школяр-семинарист, к сожалению, засыпая, терял контроль над своим каценячьим отростком. Что же делать? Единственное, что он мог, — это пред восхитить ночное семяизвержение, и поскольку семинарист, в отличие от маленького Каца, не испытывал предубеждения к вязаным шерстяным носкам, то перед сном он выуживал из чемодана носок, надевал его на злополучный отросток и тормошил оный до тех пор, пока spermatikoi не изливались в шерсть.
Она опять всхлипнула. Неужели я действительно залетел? Неужели она хозяйничала в моей комнате и наткнулась на перепачканные этими spermatikoi носки?
48
— У Каца, оказывается, есть подружка, — произнесла вдруг фройляйн Штарк.
Я не ослышался?
— Шторхенбайн сказал. Ее зовут Нарес.
Черт возьми! Я раскрыл рот и глупо вытаращился на нее. Вот это новость — мой славный дядюшка, который якобы был выше всего низменного, оказывается, тайком завел себе любовницу!
Я сел. Потрогал ногой ее подкованный гвоздями ботинок. Может, длинный Шторхенбайн просто пошутил? Может, они там в своей канцелярии из кацененавистничества пустили сплетню? Конечно, это не исключено, но у так называемой «любовницы» было даже конкретное имя: ее звали Нарес, и если уж на то пошло-в сущности, я всегда чувствовал, что дядюшка Кац ведет двойную игру. Тот, кто проявляет такое гипертрофированное рвение, кто каждое утро, вознося потир со Святыми Дарами, разражается заранее запланированным полуэкстатическим воплем; кто заказывает себе сутану лучшему римскому портному и потом в этой сутане, вспыхивающей при каждом шаге алым шелком подкладки, и в своих туфлях с пряжками изображает благородного прелата, — тот явно пытается что-то скрыть за всеми этими шелковыми декорациями. Или я ошибаюсь?
Мария Кац, героиня романа «Сорок роз», — супруга политика, стремительно делающего карьеру. Очаровательная, хорошо образованная женщина, умница, талантливая пианистка, она полностью подчиняет свою жизнь деятельности мужа, мечтающего стать членом правительства. По мнению окружающих, у нее лишь один недостаток — она еврейка, поэтому Мария всячески пытается скрыть свою национальность. За то, что во имя карьерных интересов мужа Мария поступается своим национальным и человеческим самосознанием, судьба жестоко наказывает ее.
Томас Хюрлиман (р. 1950), швейцарский прозаик и драматург. В трех исторических миниатюрах изображены известные личности.В первой, классик швейцарской литературы Готфрид Келлер показан в момент, когда он безуспешно пытается ускользнуть от торжеств по поводу его семидесятилетия.Во втором рассказе представляется возможность увидеть великого Гёте глазами человека, швейцарца, которому довелось однажды тащить на себе его багаж.Третья история, про Деревянный театр, — самая фантастическая и крепче двух других сшивающая прошлое с настоящим.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Что происходит с Лили, Журка не может взять в толк. «Мог бы додуматься собственным умом», — отвечает она на прямой вопрос. А ведь раньше ничего не скрывала, секретов меж ними не было, оба были прямы и честны. Как-то эта таинственность связана со смешными юбками и неудобными туфлями, которые Лили вдруг взялась носить, но как именно — Журке невдомёк.Главным героям Кристиана Гречо по тринадцать. Они чувствуют, что с детством вот-вот придётся распрощаться, но ещё не понимают, какой окажется новая, подростковая жизнь.
Ирина Ефимова – автор нескольких сборников стихов и прозы, публиковалась в периодических изданиях. В данной книге представлено «Избранное» – повесть-хроника, рассказы, поэмы и переводы с немецкого языка сонетов Р.-М.Рильке.
Сборник «Озеро стихий» включает в себя следующие рассказы: «Храбрый страус», «Закат», «Что волнует зебр?», «Озеро стихий» и «Ценности жизни». В этих рассказах описывается жизнь человека, его счастливые дни или же переживания. Помимо человеческого бытия в сборнике отображается животный мир и его загадки.Небольшие истории, похожие на притчи, – о людях, о зверях – повествуют о самых нужных и важных человеческих качествах. О доброте, храбрости и, конечно, дружбе и взаимной поддержке. Их герои радуются, грустят и дарят читателю светлую улыбку.