Фридрих Великий - [124]

Тревоги Фридриха в отношении позиции Британии ясны. В Англии с пониманием отнеслись к его упреждающему удару, но Британия была старым другом Австрии, несмотря на новые отношения с Францией. И Фридрих без особого удивления узнал в феврале 1757 года: австрийцы пытаются доказать властям Ганновера — а значит, и их суверену, — что французов можно было бы под давлением Австрии убедить не нападать на британские владения в Германии. Он знал: некоторые ганноверские министры надеются найти взаимопонимание с Австрией, настолько им претила мысль о сотрудничестве с Пруссией. Это поставило бы Ганновер при помощи Австрии в положение, названное Фридрихом фальшивым нейтралитетом, обеспечило бы ему безопасность. Это и в самом деле был ненастоящий нейтралитет — Мария Терезия предлагала обратиться к Британии — Ганноверу с просьбой о предоставлении беспрепятственного прохода 25-тысячной австро-французской армии через территорию Ганновера для нападения на Пруссию. Британия отказала, хотя, как доложили Фридриху, ганноверцы не были столь однозначны в своих симпатиях. Он в достаточной мере принимал в расчет исторически сложившееся недоверие между Ганновером и Пруссией, учитывал двойственное положение Георга II как курфюрста и короля, в котором многие усматривали неопределенность баланса интересов королевства и курфюршества.

Фридрих изложил возможные намерения французов в памятке с комментариями 20 ноября 1756 года. В Германии, писал он, всего по-прежнему нужно добиваться. Заполучив остров Минорка, французы наверняка усилят свои войска в Мадрасе и Канаде, но их цель — заставить британцев обороняться в районе Ла-Манша, и они направят армию в 50, возможно, 60 тысяч на рейнские владения Фридриха, продвигаясь через Везель на Вестфалию и Ганновер. Они начнут военные действия в марте или апреле. Везель продержится не больше 10 дней. Однако можно будет собрать в Вестфалии антиавстрийскую армию германских государств для борьбы с французами — 5000 из Брауншвейга, 3000–4000 из Готы, 35 000 ганноверцев и гессенцев. Несмотря на занятость в Южной Германии и Силезии, он сможет послать 8000—10 000 пруссаков. Этого должно хватить; хорошо бы подключить к союзу Данию и Голландию; последняя могла бы продолжить, как он это называл, блокирование портов, чтобы помешать французам проводить военные действия: Остенде, Брюгге, Антверпен, Малин. Союзная армия первоначально сконцентрируется в районе Гамельна на Везере. Базы для операций на западном направлении следует подготовить там и в Дортмунде. Не стоит планировать крупных операций, в Вестфалии по линии реки Линне нужно предусмотреть главным образом оборонительную кампанию. Возможно, Британия могла бы организовать несколько отвлекающих мероприятий, например десанты на побережье Нормандии или Бретани. Не сможет ли Британия в качестве компенсации за потерю Минорки в Средиземном море захватить там что-либо другое? Корсику? В течение всего этого времени следует каким-то образом удерживать в бездействии Россию, это является предварительным условием активного участия Пруссии. Делясь этими мыслями, которые в большинстве случаев можно по праву считать имеющими оборонительную направленность, король Пруссии, конечно же, демонстрировал Лондону, что он не замыкается только на интересах Пруссии; наоборот, мыслит широкими геостратегическими категориями. Фридрих намекал и о британском участии в разрешении германских проблем, отчасти из-за Ганновера, но в основном в интересах противодействия Франции. Совершенно ясно, писал он, пока Франция готовит или предпринимает конкретные действия, Австрия будет стремиться к объединению максимального числа германских монархов проеме Пруссии. Мария Терезия соберет в Богемии 130-тысячную армию и потребует помощи от Франции — возможно, корпус численностью не более 24 000 человек, — чтобы изгнать пруссаков из Саксонии и устрашить любые германские государства, дружественные Британии. Такими построениями Фридрих неизменно стремился подравнять британские интересы со своими. Австрийский план действий будет заключаться в том, чтобы напасть одной армией на Лусатию из Богемии и на Нижнюю Силезию — другой, направив хорватскую и саксонскую кавалерию в рейд на Верхнюю Силезию.

Местом для обсуждения действий германских государств являлся имперский конгресс. Он должен был состояться в Ратисбоне в начале 1757 года, и Фридриху предстояло максимально эффективно использовать свое влияние. «Я буду поддерживать их свободу вопреки им самим, — написал он Вильгельмине. — И пусть навсегда запомнят, что, пока жив хоть один пруссак, Германию есть кому защищать! Дай Бог, чтобы гордыня и деспотичный дух Вены оказались унижены!» Фридрих сражался за то, что считал добрым старым делом. Ганновер, надо полагать, теперь твердо, хотя и неохотно, был на его стороне; Брауншвейг тоже. Некоторые, государства, например Бавария, принадлежали к лагерю противников. Саксония была оккупированной территорией. Некоторые князья-выборщики на конгрессе колебались. Фридрих написал гневное письмо зятю, Ансбаху, 17 января, когда узнал, что тот поддался на австрийские увещевания или запугивания и изменил инструкции своему представителю на конгрессе. Это письмо не было похоже на большинство других его писем, содержащих вежливые обращения даже к заклятым врагам. Оно заканчивалось бескомпромиссно: «Пусть никто не скажет, что ты оскорбил меня безнаказанно, и, если Бог даст мне остаться в живых, ты об этом пожалеешь — и скоро!» Фридрих был в ярости, узнав в ноябре, что герцог Вюртембергский, зять Вильгельмины, поддерживает контакты с австрийцами, надеявшимися на участие герцога в антипрусской коалиции. Он и впрямь вскоре оказался в австрийской армии, выступавшей против Пруссии.