Фридрих Барбаросса - [104]

Борьба против Милана продолжалась. Несмотря на триумф над Кремой в январе 1160 года, сказывались растущая нехватка поддержки со стороны германских имперских князей, но особенно — кризис схизмы со всеми его многообразными проявлениями, которые не сулили скорого завершения столкновений. Только опустошительное разорение миланской округи и блокада коммуникаций с Брешиа и Пьяченцей, а в результате отсечение борющегося города от решающих баз снабжения, поставили его на колени. В марте 1162 года миланцы были вынуждены безоговорочно подчиниться. Сам город был предан разрушению при определяющем участии в исполнении наказания ломбардских городов из числа его противников. Его жители были выселены в многочисленные мелкие местечки округи и тем самым претерпели судьбу, которую сами готовили горожанам Лоди. В этом кульминационном пункте своей городской политики в Италии Штауфен открыл новую фазу имперского господства на территории южнее Альп. Отныне ломбардский мир городов стал усиленно приобщаться к формированию непосредственного имперского управления Штауфенов. Наряду с должностными лицами Империи, которые управляли сельскими округами, отчасти немецкие подеста обнаруживаются и в самих городах. Тогда как еще в Ронкалье пытались оформить отношения с итальянскими городами согласно однозначной норме, теперь снова отходили от этого принципа единообразного обращения. Прежде всего, было оказано явное предпочтение городам, которые в борьбе против Милана приняли сторону императора, как, например, Кремона и Павия. Но в то же время другие, тоже верные Империи города меньшего политического значения, такие как Лоди, Новара или Бергамо, нередко ощущали проводимые ломбардской имперской администрацией мероприятия как ущерб их собственным интересам и даже как притеснение.

Триумф над Миланом позволил впоследствии центрально-итальянским областям все чаще оказываться в поле зрения императорской политики. Если назначение герцога Вельфа VI сеньором этих земель все отчетливее обнаруживало свою ошибочность из-за проалександровской позиции этого дяди императора, то завершение борьбы в Ломбардии отныне предоставляло возможность активно применить на деле сюзеренитет Империи над территорией южнее Апеннин. В отношениях со взаимно конкурирующими Генуей и Пизой благодаря умело проводимой долгие годы политике лавирования Штауфену удавалось не только отстоять, но и приумножить пользу для Империи, используя интерес обоих приморских городов к Сардинии.

Соответственно, он мог заручиться существенной поддержкой флота, прежде всего в связи со своими военными планами, направленными против Сицилии. Движителями императорской политики в этом направлении выступали в первую очередь имперские легаты, сначала Райнальд фон Дассель, затем Кристиан фон Бух. В особенности Райнальд постоянно ориентировал при этом свои мероприятия на контакты с городами этих областей, которым позволял оказывать содействие именно ввиду схизмы и сопротивления местных представителей духовенства, приверженных Александру III.

Осенью 1163 года, после того как потерпели неудачу несколько попыток прекратить церковный раскол, император вновь вернулся в Италию, покинутую им лишь в августе предыдущего года. Тогда он произвел личную проверку действенности имперского управления в Ломбардии, созданного после падения Милана. На это время, вне всякого сомнения, приходится максимальный размер налогов, взимавшихся Империей в Италии. Финансовая база штауфеновского господства была тогда обеспечена как нельзя лучше. Хотя размер налогового бремени едва ли превышал традиционный для консульских городских властей^[634], вскоре вновь вспыхнули волнения, в значительной степени произраставшие из обстоятельства чужеземного господства над страной. Городские силы Верхней Италии объединились тогда, весной 1164 года, в первый после салической эпохи^[635] союз, заключенный между Вероной, Виченцей, Падуей и Венецией, названный вскоре Lega Veronese (Веронская лига) и поддержанный, благодаря городу у лагуны, также византийским императором. Первые волнения обнаружили себя уже и в более узком ломбардском пространстве, и все же позиции Империи пока еще доминировали настолько, чтобы не позволить сопротивлению вылиться в реальные формы. Поход в область Вероны в июне 1164 года не принес государю ощутимого результата. Его контрмеры вынужденно ограничились выдачей привилегий Тревисто, Мантуе и Ферраре, чтобы таким образом хотя бы ослабить фронт противника.

Спустя три года Веронская лига обрела конгениального, и при этом гораздо более широкого по составу и боеспособного преемника — Ломбардскую лигу. При этом, наряду со многими другими факторами, сказались неуступчивость императора, которую он проявил в отношении жалоб, изложенных должностными лицами имперского управления в момент выступления монарха в его четвертый итальянский поход осенью 1166 года, а также контакты, установленные с Веронским союзом в 1065–1066 годах Кремоной, до сих пор неизменно верной Империи. В начале марта 1167 года Ломбардская лига выступила на политическую арену. Милан был отстроен заново, сам император в конце лета того же года вынужден был отступить перед военной силой объединенных коммун, попав в крайне затруднительное положение вследствие катастрофы, вызванной вспышкой малярии в районе Рима. Его отступление из Италии весной следующего года должно расцениваться как самое настоящее «бегство». Как следствие рухнула система ломбардского имперского управления. Силы Лиги определяли ход политических событий в Верхней Италии.