ФРГ. Штрихи к портрету - [4]

— Попрошу быстрее! — торопит проводник. — Прошу быстрее!

Действительно, не успели мы почувствовать под ногами землю, как поезд ушел. Растерянные, стояли мы на перроне под сводами помещения, похожего на эллинг (ангар для дирижаблей), а может быть, еще более вместительного. Платформа первая, вторая, четвертая, восьмая. Составы уходят. Составы подходят. Громыхает радио. На бесчисленных табло мелькают наименования различных городов, часов отправления, номеров поездов. Под крышей саженными буквами, точнее, цифрами реклама знаменитой «кёльнской воды» — одеколона № 4711 (о-дё-Колонь — французское «вода из Кёльна»), Таких оживленных вокзалов я еще не видел. Это и не мудрено, поскольку в Кёльне никогда не был, а именно в нем перекрещиваются основные железнодорожные магистрали Западной Евррпы.

Но вот я опознан. Мой багаж подхвачен, а сам я в сопровождении встречающих меня товарищей вовлечен в быстрый поток вокзальной толпы. Меня ведут какими-то подземными переходами мимо буфетов, закусочных, кофейных, пивных, сосисочных, баров, ресторанов. Мимо книжных ларьков, бесконечных витрин с бесконечным ассортиментом товаров. Мимо автоматов — продавцов сигарет, конфет и еще чего-то. Мимо «№ 4711» и других рекламных плакатов. Типичные для всех вокзалов мира суета, неуютность, запах…

Говорят, что в среднем от платформ Кёльнского главного вокзала каждые три минуты отходит состав. Вероятно, так оно и есть. Только составы эти в лучшем случае полупустые. Железные дороги давно нерентабельны и содержатся за счет бюджета. На смену рельсам пришли шоссе и крылья.

Густой поток толпы выплеснул нас на привокзальную площадь. Забитая автомобилями, заставленная какими-то бетонными ступенями, она кажется маленькой и неприглядной. Может быть, здесь сыграла определенную роль погода. Пепельные тучи прочно привязаны бесчисленными ниточками дождя к мостовой, к стеклянной стене вокзала, к крышам соседних зданий.

Я останавливаю глаза на одном из них, скольжу взглядом по стенам. Стены уходят в стелящиеся облака. Стены сливаются с туманом, прячутся в нем. Поэтому они такие неровные, словно в каменных кружевах, в каменной паутине или в каменных сосульках… Я ничего не спрашиваю. Я просто не могу оторвать глаз от старого серого, растворяющегося в тумане здания и силюсь восстановить знакомые по иллюстрациям, по картинам, по рисункам, но сейчас выскользнувшие из памяти его очертания. Один из встречавших ловит мой взгляд и говорит обыденным голосом:

— Это Кёльнский собор.

КЁЛЬН — ГОРОД НА РЕЙНЕ

Из бесчисленных западногерманских городов мне более всего знаком Кёльн. В Кёльне я живу. По европейским масштабам это большой город. По местным — тем более. Третий в стране, после Мюнхена и Гамбурга; один миллион двадцать две тысячи жителей, четыреста тридцать квадратных километров. Таким он, впрочем, стал недавно — в январе 1975 года. До этого был поскромнее: жителей имел около восьмисот пятидесяти тысяч, площадь — двести пятьдесят один квадратный километр. Особого чуда в таком скачке нет. Просто в целях экономии на управленческом аппарате к городу было присоединено несколько прилегающих районов. В числе жителей Кёльна около восьмидесяти тысяч так называемых «гостевых рабочих». А в летний период число иностранцев увеличивается еще больше. За счет туристов и посетителей различных выставок. Говорят, это самый «иностранный» город в ФРГ. Это хорошо. Чем меньше на тебя обращают внимания, тем лучше себя чувствуешь. Быть иностранцем утомительно. Одно дело — побродить день-другой по музеям туристом и совсем другое — месяц за месяцем жить частным образом среди чужого народа. Жить и непрерывно нести на себе взгляды: настороженные, любопытные, ну и всякие прочие.

Расположен Кёльн на обоих берегах Рейна чуть ли не в середине между его началом и устьем. Признанный центр города — Кёльнский собор. Помимо собора Кёльн знаменит одеколоном № 4711 и традиционным вольнодумством. История средневекового Кёльна насыщена борьбой его граждан с «хозяевами города» — епископами, в результате которой последние вынуждены были перебраться из соборного города в безвестное местечко Брюль.

Основной причиной того, что в 1945 году Кёльн не сделался столицей вновь образованной земли Северный Рейн-Вестфалия, послужило отсутствие помещений для размещения английской оккупационной администрации. Я видел фотографии, относящиеся к 1945 году. Город был разрушен бомбардировками до основания. Единственным уцелевшим зданием в центральных районах оказался собор. (Если можно считать уцелевшим здание, в которое попало четырнадцать авиационных бомб, не считая артиллерийских гранат и осколков.)

По существу Кёльн совершенно новый город, выстроенный после второй мировой войны. Со временем это начинаешь понимать. Но только поживши в нем, присмотревшись… А поначалу, бродя по лабиринту улочек старого города, любуясь картинной, романской красотой многочисленных церквей, заложенных на самой заре христианства, заглядываясь на неповторимое оформление еще более многочисленных пивных и винных погребков, просто не в состоянии представить, что каких-нибудь тридцать лет назад на этом самом месте лежали безмолвные груды битого кирпича… Надо полагать, строителям пришлось немало потрудиться, чтобы из вагонов поезда, пересекающего мост Гогенцоллернов, или из каюты парохода путешественникам вдруг открылся неповторимый силуэт старого, средневекового, известного во всем мире по бесчисленным гравюрам и картинкам города Кёльна на Рейне и чтобы все эти поднятые из праха башни и шпили не превратились в мертвую декорацию, а стали составными частями совершенно нового, современного города, помогая ему развиваться и вновь обрести значение крупнейшего центра на Рейне: промышленного, культурного, исторического, живущего пс только и не столько прошлым, сколько настоящим и будущим.