Фрейд: История болезни - [13]

Таким образом, хотя Кальман Якоб Фрейд, возможно, и не ходил каждый день в синагогу, Фрейды, судя по всему, были вполне традиционной еврейской семьей и в этом смысле не очень сильно отличались от своих соседей по еврейскому кварталу. А это, в свою очередь, означает, что, вероятнее всего, когда Сигизмунду исполнилось три-четыре года, Кальман Якоб засел с сыном за изучение иврита и оригинального текста Пятикнижия. А заодно научил его и гиматрии — подсчету числового значения ивритских слов на основе принципа, по которому каждой букве ивритского алфавита соответствует определенная цифра.

Во всяком случае, сочинения Фрейда доказывают, что он знал иврит и часто прибегал к ассоциациям, связанным с теми или иными словами этого языка, а Кальман Якоб, как уже упоминалось, постоянно сопровождал свои подарки сыну дарственными надписями на иврите, будучи явно уверен, что тот поймет их. На 35-летие он подарил Зигмунду заново переплетенную семейную Библию, витиевато подписав ее словами на иврите, в которых напоминает о первых совместных уроках и призывает сына вновь и вновь обращаться к этой великой книге.

«Мой дорогой сын Шломо! — говорится в этой надписи. — На седьмом году жизни дух Господа овладел тобой (Судии 13, 25), и Он обратился к тебе: Иди, читай мою Книгу, и источники ума, знания и понимания откроются тебе. Вот Книга Книг, в нее погружались мудрые, из нее законодатели узнавали статуты и права (Числа, 21, 18). Ты увидел лик Всемогущего, ты услышал Его и постарался воспитать себя, и тут же воспарил на крыльях Разума (Пс., 18, 11). Долгое время Книга была спрятана подобно останкам Свода Законов в раке Его слуги, однако в день твоего 35-летия я сделал для нее новый переплет и воззвал: „Искрящийся источник! Пой для него!“ (Числа, 21, 17), и я принес тебе в память и знак любви. От твоего отца, который тебя бесконечно любит — Якоба, сына рава Ш. Фрейда. В Вене, столице, 29 нисана 5651 года, 6 мая 1891 года».

Уже само обилие библейских ассоциаций и цитат, органично вплетенных в текст, доказывает, что Кальман Якоб Фрейд был знатоком Священного Писания и ему было чему научить сына, а приведение даты по еврейскому календарю — о его несомненной верности еврейской традиции.

О том, что в детстве Фрейд изучал Библию не только с отцом, но и с матерью, свидетельствует детское воспоминание, приводимое им в «Толковании сновидений»: «Когда мне было шесть лет и мать давала мне первые уроки, она объяснила, что все мы сделаны из земли и должны вернуться в землю. Я не соглашался и сомневался в этом. Тогда мать потерла друг о друга ладони, как будто лепила шарики, но теста у нее в руках не было, и показала мне черноватые кусочки кожи, отделившиеся от рук, доказывая, что мы сделаны из земли…»[40]

Вероятнее всего, эта история произошла, когда Амалия Фрейд читала сыну третью главу книги Бытия, где Бог говорит Адаму: «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, ибо из нее ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься» (Быт. 3:19).

Таким образом, Фрейд, вне сомнения, получил какое-то начальное религиозное образование. Психоаналитик Лидия Флем, видимо, права в своем предположении о том, что библейский текст сыграл немалую роль и в сексуальном просвещении маленького Фрейда, в том числе и познакомил его с фактом сексуальных перверсий, вызвавших живой интерес мальчика.

Но это означает, что родители должны были уже тогда познакомить своего Сиги и с основной концепцией иудаизма, согласно которой в каждом человеке изначально сосуществуют и борются между собой доброе и злое начало — «йецер а-тов» и «йецер а-ра». Злое начало «йецер а-ра» олицетворяет собой животную сторону природы человека со всеми ее страстями и инстинктами. Доброе же начало «йецер а-тов» — это олицетворение его духовной, Божественной природы.

Сама задача человека сводится, согласно этой концепции, к тому, чтобы преодолеть, подавить в себе «йецер а-ра», подняться над ним и таким образом стать более духовным, или, если угодно, более цивилизованным существом. И вновь проницательный читатель наверняка заметит, что уже здесь при желании можно усмотреть корни будущих взглядов Фрейда, — и, думается, не слишком при этом ошибется. Правда, концепция Фрейда будет предлагать, наоборот, не подавление, а раскрытие, осознание человеком своих «низменных» устремлений, и уже через это осознание — интеграцию этих факторов, умение человека учитывать в своей жизни все проявления своей психологии и физиологии и гармонизировать их друг с другом.

Еще больше аналогий просматривается между психоанализом и каббалой. У нас, повторим, нет никаких доказательств того, что Кальман Якоб Фрейд имел какое-то представление о каббале и тем более что знакомил с ней сына, — мы можем это только предполагать. Тем не менее существует немало оснований считать, что уже взрослый Фрейд познакомился с основными идеями еврейской мистики и, оставшись атеистом, тем не менее активно использовал некоторые из них для развития теории психоанализа. Неудивительно, что для человека, знакомого как с тем, так и с другим учением, психоанализ представляется светским или, если угодно, материалистическим вариантом каббалы.