Фрейд - [8]
Автор уже давно занимается изучением фрейдовской мысли. Начало этим исследованиям положила осуществленная тридцать лет назад в Сорбонне совместно с Гастоном Башеляром работа, посвященная "Психоанализу и мифологии". За ней последовал анализ работ Гезы Рохейма по психоаналитической антропологии, "фрейдомарксистского" труда Вильгельма Рейха, публикации по литературным, кинематографическим, политическим и культурным аспектам фрейдизма.
Мы старались не принимать сторону какой-либо "партии", но в то же время высказываться четко и определенно, насколько это возможно в данной области. Вот основной принцип нашего анализа: мы считаем, и тому существует множество подтверждений, что фрейдистское учение является важнейшим аспектом, краеугольным камнем в решении антропологических вопросов, касающихся самого человеческого существа, его реальной и "потусторонней" жизни, мифа, отмеченного страшной, губительной симметрией. Влияние, тирания систем и структур, организующих людские массы, во главе с вожаками, ведущими к туманным и пугающим целям, поразительные свойства средств массовой информации создавать иллюзии, возрастающее количество и постоянная готовность к действию оружия массового уничтожения - все это требует развивать в человеческом индивидууме, Субъекте, трезво мыслящем, имеющем представление об этих внешних структурах и о своей собственной "страшной симметрии", способность к решительному сопротивлению, инициативе, вызову обществу. Перефразируя известное выражение Фрейда, можно сказать: там, где Масса доминирует и подавляет, Субъект должен состояться как личность.
Кто лучше Фрейда указал пути и способы достижения индивидуальной независимости, наметил и описал главные силы, основанные на необходимом знании о бессознательном в психике и политике, силы, которые в состоянии привести человека к трезвому восприятию жизни и внутренней свободе? Но при том, что мы находим у Фрейда принципы ясного и четкого мышления, "гибкой", по его выражению, психологической техники, он никогда не предлагает конкретных правил поведения и действия, никогда не пытается быть "гидом но жизни". Даже его терапевтические амбиции удивительно скромны. Как он заявляет своим пациентам в первой психоаналитической работе "Исследования истерии" в 1895 году, речь идет лишь о том, чтобы "трансформировать ваши истерические страдания в обычную болезнь. Со здоровой психикой вы будете способны лучше бороться - бороться с болезнью".
Таков, вероятно, один из главных практических уроков Фрейда. Из удивительного интеллектуального приключения, которое представляет собой его жизнь, из всей фрейдистской антропологии отчетливо проступает смысл борьбы. Иногда его мысль недостаточно гибка, слишком схематизирована, склонна, как отмечают многие критики, к пессимизму и подчиненности неумолимой неизбежности. Но все же его стиль первооткрывателя, "конкистадора", как он сам себя называл, яркая полемичность, страстность, эротическая дерзость и рациональность являют собой удивительный пример для окружавшего его серого, пресного, вялого мира, слабо осознающего радость бытия - ту радость, которую Фрейд несет даже в своем имени (слово Freud по-немецки "радость").
Стоит вспомнить фразу Фрейда, адресованную американской поэтессе Хильде Дулитл в 1936 году, в то время, когда политические "оттепели" закончились кровавыми репрессиями. Восьмидесятилетний Фрейд, перенесший из-за рака челюсти десятки сложных операций и живущий под угрозой расправы со стороны пришедших к власти в Австрии нацистов, пишет: "Жизнь в моем возрасте нелегка, но весна великолепна; такова и любовь".
1. Биографические ориентиры. Фрейд как человек: интеллектуальный роман (1856-1939)
Вступление
Название первой части книги подсказано самим Фрейдом, который предполагал назвать свою последнюю работу о Моисее и монотеизме "Моисей как человек; интеллектуальный роман". Этим он хотел подчеркнуть, что всякая попытка восстановить жизненный и творческий путь человека, даже опирающаяся на многочисленные и точные документы, не может избежать элементов художественного романа. Свое заключение Фрейд распространял и на собственную жизнь. Уже 28 апреля 1895 года он писал жене Марте: "Что касается моих биографов, то пусть они помучаются, мы не будем облегчать им задачу. Каждый сможет по-своему представить "эволюцию героя", и все будут правы; меня уже веселят их ошибки".
Если "биографическая правда недостижима", как вновь повторил Фрейд в 1936 году, все же описание событий жизни в тесной связи с эволюцией мысли и последовательностью создания трудов возможно, желательно и позволяет ярко осветить жизнь такого человека, как Фрейд. Несмотря на то, что он был очень сдержан в признаниях, часто по-разному рассказывал о событиях, касающихся его личной жизни, уничтожал записи и документы, все-таки, как мы увидим, Фрейд оставил о себе огромное количество информации. Не претендуя на полную биографическую и психологическую правду о Фрейде, мы постараемся на основе самых точных и проверенных данных, рассказать о том, какие из событий его жизни составляют суть "Фрейда как человека", "интеллектуального романа".
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.