Франсуаза Саган - [84]

Шрифт
Интервал

.

Последняя глава

Реальность и легенда слились воедино в образе Франсуазы Саган. Спустя полвека после появления мирового бестселлера «Здравствуй, грусть!», который вызвал в обществе эффект электрошока, не угасает интерес к личности его автора. Действительно ли восемнадцатилетняя девушка, названная некогда Франсуа Мориаком на первой странице «Фигаро» «очаровательным монстром» французской литературы, явила собой образ-миф? Словно храбрый корсар бурных волн литературной повседневности, она бороздит неверные волны жизни, как истинный пират презирая порой опасность, бередя интерес хроникеров, заставляя пристально следить за своим рискованным путешествием.

В 1998 году появились ее мемуары «Страницы моей жизни» («Derrière l’épaule» — «Через плечо»). Она взглянула на свое прошлое сквозь призму перипетий своего жизненного и творческого пути, представив свою жизнь чередой кинокадров. Но это не автобиография. «У меня никогда не возникало желания написать историю своей жизни», — говорит она вначале. В самом деле, «проказница Лили» — Жан-Поль Сартр шутливо называл ее как героиню комиксов — любила иногда пооткровенничать. Однако деликатность ее сдерживает. Она всегда отказывалась судить что бы то ни было в принципе, она слишком уважает свою собственную свободу, чтобы в какой-либо мере препятствовать проявлению свободы окружающих. Потому биографы и эссеисты оказываются ни в коей мере не стесненными в своих интерпретациях, хотя и ограниченными требованием некоторой моральной элегантности. Пусть каждый обходится как может, убежденный в том, что, как ему кажется, знает. В любом случае они останутся при своих мнениях, даже если мудрость сердца заставит их погрузиться в хаос неуверенности и противоречий. Алан Вирконделе, автор книги «Очаровательный маленький монстр» («Un charmant petit monstre») скажет: «Миф живуч. Настолько живуч, что Франсуаза Саган сама однажды решила не пытаться его разрушить: это залог внутреннего равновесия и комфорта. Раз ее любят и желают видеть под вуалью ее легенды, она будет носить свою легенду, “как носят вуалетку”».

Пол Вандромм в книге «Франсуаза Саган, или Элегантность преодоления» («Françoise Sagan ou l’élegance de survivre») отметил: «Опыт страдания, это постоянное испытание на ее жизненном пути, оказался благотворен для творчества. Нельзя сказать, что это новое слово в литературе, но она привносит чистоту и глубину в душу тех, кто открывает для себя ее мир. Ее звучание тонко, но, преисполненное милосердием, оно обретает значительность».

Сама Франсуаза во вступительном слове к собранию своих произведений в серии «Букэн», издаваемой ее бывшим мужем Ги Шеллером, удостоила меня следующего посвящения: «Жану-Клоду Лами — этот увесистый труд, который он изучил до последней страницы с неизменным вниманием и пониманием, с дружеским расположением и огромной гордостью быть героиней его книг».

Франсуаза Саган в восемнадцатилетнем возрасте попала в жуткий водоворот большого успеха, в котором она рисковала захлебнуться. Несчастные случаи, приступы безумия, алкоголь, наркотики, случайные связи, судебные процессы, приговоры, любовь, смерть, — все это штрихи к портрету отчаянной женщины, избравшей судьбу писателя вне закона, идущего по краю сумрачной бездны.

Филипп Бартеле так закончил предисловие к тому серии «Букэн»: «Франсуаза Саган обладает качеством, которое Мальро ставил превыше всего и называл “милосердием разума”». Отсюда ее неспособность к гримасам, любым — по отношению к другим и по отношению к себе самой. «Когда некого больше целовать и одиночество напоминает работу, в которой больше никто не нуждается…» Она говорила так в двадцать два года, и эта «работа, в которой больше никто не нуждается», — быть может, самое приемлемое определение ремесла писателя, обратившегося в призрачный облик «феномена», «мифа». Не так давно Антуан Блондэн, сказав, что она оставалась вопреки всему «верной своему лирическому призванию», отметил, что ей свойственно «смиренное и страстное чувство преклонения, которое она испытывает по отношению к литературе». Не совсем ясно, при чем тут «очаровательный монстр» и почему некоторые настаивают на этом определении. Быть может, они не умеют читать… Машина времени уносит меня в прошлое, и я обращаюсь к статье, которую она опубликовала в «Экспресс» в октябре 1956 года и которая была перепечатана в «Марбр», сборнике статей Франсуазы Саган, Ги Дюпре и Франсуа Нурисье, собранных Жан-Марком Паризи. В двадцать один год романистка анализировала свое положение с исключительной проницательностью. Это называлось «Советы молодому писателю, добившемуся успеха» и теперь может быть прочитано с не меньшим интересом. Речь идет о правилах поведения, которым автор «Здравствуй, грусть!» следовала всю жизнь.

«Если вы ощущаете со всей очевидностью свой успех и не так наивны, чтобы поверить, что вы действительно окончательно состоялись как писатель, вам должно прийти в голову следующее: вы превратитесь в своего рода объект. Люди будут видеть вас как объект вне зависимости от того, является это их ремеслом или нет. Для начала вас будут приглашать в светские салоны. О вас будут болтать, обсуждать вашу жизнь, ваши приключения. В разговоре с вами используют литературные аллюзии, для вас загадочные. Хорошо. Вы покидаете салоны, вы хотите быть окружены лишь друзьями. И они у вас очень скоро появятся.


Рекомендуем почитать
Станиславский

Имя Константина Сергеевича Станиславского (1863–1938), реформатора мирового театра и создателя знаменитой актерской системы, ярко сияет на театральном небосклоне уже больше века. Ему, выходцу из богатого купеческого рода, удалось воплотить в жизнь свою мечту о новом театре вопреки непониманию родственников, сложностям в отношениях с коллегами, превратностям российской истории XX века. Созданный им МХАТ стал главным театром страны, а самого Станиславского еще при жизни объявили безусловным авторитетом, превратив его живую, постоянно развивающуюся систему в набор застывших догм.


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Николай Вавилов. Ученый, который хотел накормить весь мир и умер от голода

Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.


Полпред Назир Тюрякулов

Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.


Есенин: Обещая встречу впереди

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.


Рембрандт

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.


Жизнеописание Пророка Мухаммада, рассказанное со слов аль-Баккаи, со слов Ибн Исхака аль-Мутталиба

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.


Алексей Толстой

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.