Франсуаза Саган - [12]
Об этом времени у нее в памяти сохранился также случай с цесаркой, которую раздобыл где-то пропадавший весь день отец. Преисполненный гордости за свой трофей, он явился домой.
«Все выстроились перед дверью, чтобы присутствовать при возвращении героя: мать, Юлия и мы, дети. Открыв багажник с видом победителя, отец провозгласил: “Посмотрите, что я нашел!” И цесарка со спутанными ногами взлетела и исчезла в небе Лиона»[82].
Так случилось, что она была вновь обретена, но уже другой семьей. Более тридцати лет спустя Франсуаза получила письмо лионца, описывавшего удивление его домашних, когда они обнаружили у себя на балконе цесарку, и радость, которую они испытывали, ощипывая птицу, свалившуюся на них прямо с неба.
Для Франсуазы новая жизнь совпала с ее первым учебным годом. Учиться она начала в старом монастыре, в школе «Ле Кур де ла Тур Питра». Как во всех французских школах, там поют: «Маршал, вот мы, перед спасителем Франции». Провозгласив похвалу дедушке Петену (встреченному овациями во время его визита 18 и 19 ноября 1940 года) и прославив Деву Марию, класс поедает витаминизированное печенье, которое каждое утро раздает монахиня. Для Кики это также время исполнения гамм на фортепьяно под руководством весьма оригинальной преподавательницы.
«Я ходила к бедной вдове, — говорит Франсуаза Саган. — У нее не было пианино, и она нарисовала клавиатуру на картоне, подписав диезы китайскими чернилами. Я должна была учиться играть, пользуясь этой своеобразной выдумкой. Мне было пять лет, и я не понимала, в чем польза подобных упражнений. Вуаль вдовы падала на черные диезы. Это было ужасно».
Таким удивительным молчаливым способом она приобщилась к столь любимой ею впоследствии классической музыке: Моцарт, Бетховен, Бах, Брамс — продажи их записей увеличились впятеро, когда вышел ее четвертый роман «Любите ли вы Брамса..»[83].
В войну
«Девочка моя, как ты провела день?» Во время обеда Жак, Сюзанна и Кики ждали, что отец будет их по очереди расспрашивать за столом. Пьер Куарэ поговорил со старшими, потом повернулся к Франсуазе, которая этого момента всегда боялась. Она начинала что-то мямлить, разговор быстро обрывался под смешки присутствующих по поводу ее тщетных попыток сладить с не желавшими слушаться словами. Ее мысли, однако, были молниеносны: ей требовалось сто уст и столько же глаз и ушей, чтобы не упустить ни одного впечатления.
Она чувствовала, что ей чего-то недоставало, ощущала необходимость писать, чтобы объяснить действительность. Инстинктивно Франсуаза, молчавшая поневоле, постигала значения слов, одержимая жаждой общения. В самом деле, это единственное, что оправдывало для нее существование, которое родители часто наполняли смыслом, свободно и легко высказываясь на разные темы.
Глубокой зимой 1941/42 года в Лион, расположенный в тылу, стекались люди, бежавшие с оккупированных территорий, и среди них деятели литературы и журналисты. Владимир д’Ормессон из «Фигаро», Эмиль Генрио из «Тан модерн»[84], Чарльз Моррас из «Аксьон франсэз» — они становятся местными знаменитостями, частыми гостями местной интеллигенции.
Мари Куарэ, которая обожает устраивать салоны (у себя на бульваре Малешерб она приглашала по пятьдесят человек), царствует теперь в Кур-Моран. В Лионе собралось небольшое светское общество парижан.
Здесь историк Жак Шастене, сотрудники Генеральной энергетической компании, Жан Кауфман, директор завода Совель в Вийёрбане, который выпускает электрические кузова для вывоза мусора. Удивительный человек, Ж. К. (как его все зовут) работал вместе с Пьером (его он, в свою очередь, называет П. К.). Во многом это его ученик, он также любит смешные истории, трубку и дружеские пирушки. Анри де Реми отправил его подальше от Парижа, поскольку он еврей, что не мешает ему часто приезжать в столицу под видом эльзасца.
Любители вместе пошутить и повеселиться, Куарэ и Кауфман мужественно прятали у себя евреев. Двое спасенных ими пожилых евреев, пересекших демаркационную линию в тележке для сена и намеревавшихся отправиться в Алжир, спрятались во Франции у Куарэ. Один случай Мари Куарэ запомнила на всю жизнь. Немецкий солдат ошибся этажом и позвонил в дверь. Она ответила ему очень вежливо и, закрыв дверь, едва не упала в обморок.
«Было много бомбежек, — рассказывает Франсуаза Саган. — Мы никогда не ходили в бомбоубежище, потому что мать считала, что это бесполезно, но однажды бомбили настолько сильно, что мы спустились в подвал вместе со всеми. Я помню, что мама только что сделала себе укладку. Стены дрожали, с потолка откалывались и разбивались куски штукатурки, а мы спокойно играли в карты, ничего не боясь. Когда мы вернулись наверх, мама внезапно вскрикнула: в кухне сидела мышь!»
Жак Куарэ, воспитанник колледжа иезуитов, гордился своим положением руководителя сопротивленцев. Но он любил поспать и с трудом поднимался даже от воя сирены. Его сестра Сюзанна, имевшая способности к рисованию, посещала Школу изящных искусств и дружила с мальчиком из богемы, Жаком Деффореем. Конечно, никто тогда и не думал, что однажды он станет одним из основателей сети магазинов «Каррефур». Они поженятся в Сен-Марселене в августе 1946 года. Франсуаза присутствовала на свадьбе. «Я запомнил ее — девочка держалась очень естественно и непринужденно», — говорит Жак Деффорей, который принял несколько лет спустя Франсуазу и Веронику Кампьон в своем доме в стиле рококо в Ножен-сюр-Марн.
