Франко - [30]

.

Четырнадцатого сентября 1926 года у Франко родился первый и единственный ребенок — Мария дель Кармен. Это произошло в Овьедо, куда донья Кармен поехала к своему умирающему отцу⁶⁰. Рождение дочери явилось вершиной его семейной жизни. Спустя годы он скажет: «Когда родилась Карменеита, я думал, что сойду с ума от радости. Я хотел бы иметь еще детей, но не вышло»⁶¹. Ходили упорные слухи, что Кармен в действительности была приемной дочерью Франко, настоящим отцом которой, возможно, был гуляка братец Рамон. Свидетельств, подтверждающих эти слухи, нет, а почву им дали, во-первых, тот факт, что нет ни одной фотографии, на которой была бы видна беременность Кармен Поло, а во-вторых — беспутный образ жизни Рамона⁶². Сестра Франко, Пилар, очень старалась опровергнуть это в своих мемуарах, не раз говоря в них, что видела Кармен Поло беременной, но при этом ошибается в датах на два года⁶³.

В Мадриде у Франко было много свободного времени. Он не старался отравить жизнь своих подчиненных неожиданными проверками, а давал им спокойно заниматься делами. Этой тактики он позже придерживался и в отношении своих министров. Квартиру он снял на красивой улице Кастеллана и часто бывал в обществе. Он регулярно виделся со своими военными друзьями по Африке и академии в Толедо на собраниях или вечеринках в элитном клубе «Ла-Гран-пенья» (La gran Репа), в кафе «Алкала» и «Гранвиа». В число его относительно близких знакомых входили Милян Астрай, Эмилио Мола, Луис Оргас, Хосе Энрике Варела и Хуан Ягуэ⁶⁴. Живя в Мадриде, он интересовался кино и был вхож в круг политика и писателя Наталио Риваса, члена Либеральной партии⁶⁵. По приглашению Риваса Франко вместе с Миляном Астра-ем снялся в фильме «Неудачное замужество» (La Malcasada) режиссера Гомеса Идальго. Там он сыграл маленькую роль офицера, вернувшегося с африканской войны⁶⁶.

На этом отрезке жизни, как и позже, Франко не проявлял заметного интереса к повседневной политике. И тем не менее стал подумывать, что мог бы когда-нибудь сыграть известную политическую роль. Популярность среди общественности, приобретенная им после Алусемаса, стремительная служебная карьера и компания, в которой он вращался теперь в Мадриде, — все это давало ему понять, что он представляет собой заметную фигуру общенационального масштаба. Потом он скажет: «По своему возрасту и престижу я был призван оказать высочайшую услугу нации». Очевидный политический успех, достигнутый армией при Примо де Ривере, тоже способствовал его мыслям о своем высоком предназначении. Он утверждал потом, что, готовясь к возложенным на него трансцедентальным задачам и пользуясь тем, что служба в Мадриде не отнимала много времени, он начал читать книги по современной истории Испании и политэкономии⁶⁷. Читал ли он много, сказать трудно: все его книги пропали в 1936 году во время налета на его квартиру анархистов. Но, очевидно, ни его речи, ни его записи не обнаруживают глубоких познаний в истории или экономике.

Если принять во внимание его любовь поболтать, то он скорее говорил об экономике, нежели читал о ней. Как он утверждал потом, в то время он начал «довольно часто ходить к управляющему банка Бильбао, где у Кармен были кое-какие сбережения». Этот банкир отличался обходительностью и интеллигентностью, и, видимо, именно он пробудил у Франко интерес к экономике. Франко также обсуждал в кругу ближайших друзей и знакомых современные политические проблемы. Весьма возможно, что беседы за кофе с друзьями, в основном такими же «африканцами», как он сам, только укрепили его предрассудки. Тем не менее потом он высоко оценивал значение этих бесед⁶⁸.

Чтение и беседы на дружеских посиделках необычайно укрепили самоуверенность Франко. Отдыхая в 1929 году в Хихоне, он неожиданно встретился там с генералом Примо де Риверой. В этот момент министры правительства Примо совместно проводили время вдали от Мадрида, и диктатор пригласил Франко отобедать с ними — что следовало считать знаком большого расположения к молодому генералу. Польщенный Франко оказался на обеде в компании Хосе Кальво Сотело, великолепного министра финансов, который в этот период разрабатывал меры по защите песеты от последствий огромного дефицита платежного баланса, неурожая и первых признаков Великой депрессии. Франко стал уверять Кальво Сотело — чем привел его в сильное раздражение, — что нет смысла тратить золотовалютные запасы Испании на поддержание песеты, а лучше эти средства вложить в промышленность. Аргументация Франко была предельно простой: он исходил, из представлений о том, что нет нужды связывать курс песеты и с национальными резервами золота и валюты, поскольку их величина все равно держится в секрете⁶⁹.

Экономические трудности, обсуждавшиеся во время обеда, были не единственной проблемой диктатуры. Армия оказалась глубоко расколотой, и часть ее находилась в оппозиции режиму. Парадоксально, но Франко оказался в выигрыше после самой серьезной ошибки, совершенной диктатурой в военном вопросе. Примо де Ривера хотел реформировать устаревшую структуру испанской армии и, в 4acTHO^VCTH, сократить раздутый офицерский корпус. Его идеалом была небольшая профессиональная армия, но из-за отказа от политики полного ухода из Марокко к середине 30-х годов армия численно выросла и подорожала. К 1930 году офицерский корпус удалось сократить только на десять процентов, а армию в целом — более чем на 25 процентов. Эти сокращения обошлись чрезвычайно высокой ценой — недовольством военных. Большие суммы ушли на модернизацию армии, но результаты, в частности рост механизированных соединений, были разочаровывающими