Франко - [28]

.

Вся операция опять продемонстрировала убогую организацию испанской армии и плохое планирование операции со стороны Санхурхо. На завоеванном плацдарме не хватало еды и боеприпасов для развития наступления. Снабжение с моря было крайне плохим, а огневая поддержка весьма ограниченной. Прошло две недели, пока не наступил приказ расширить плацдарм. Легионеры наткнулись было на минометную батарею Абд эль-Керима, но благодаря настойчивости самого Франко наступление продолжилось. В любом случае, учитывая наступление с юга французских войск, поражение Абд эль-Керима было делом времени. Он сдался в конце концов французским властям 16 мая 1926 года⁴⁵. Сопротивление племен рифов и джибала оказалось сломленным.

Франко оставил нам живую и несколько романтическую дневниковую запись своего участия в десанте. «Алусемасский дневник» (Diario de Alhucemas) он опубликовал в номерах «Журнала колониальных войск» с сентября по декабрь 1925 года, а потом еще раз — в 1970 году — в прошедшей его собственную цензуру версии⁴⁶. Касаясь взятия одной высоты, которое произошло в первые часы после высадки, в 1925 году он писал: «Самые стойкие защитники пали от наших ножей», заменив это в 1970-м на «Самые стойкие защитники пали под нашим огнем». Даже после правки 1970 года Франко оставил в тексте фразы, напоминавшие по стилю романтические истории, рассказанные им в юности. Так, люди у него «падали, скошенные вражеским свинцом»; «Рок вырывал из наших радов цвет нашего офицерства. Наш час настал. Завтра они будут отмщены!»⁴⁷. Несколько лет спустя он рассказал своему врачу, что во время алу-семасской кампании к нему привели дезертира из Легиона и он без лишнего промедления, удостоверив лишь его личность, приказал сформировать команду и расстрелять его⁴⁸.

Третьего февраля 1926 года Франко произвели в бригадные генералы, и сообщение об этом вышло на первых полосах галисийских газет⁴⁹. Он стал самым молодым генералом в Европе, и из-за своего высокого звания был вынужден покинуть Легион. Его повышение в личном деле сопровождалось такой записью: «Он является подлинным национальным достоянием, и страна и армия сильно выиграют от использования его выдающихся способностей на более высоких постах»⁵⁰. Франко поставили командовать самой важной бригадой в армии — 1-й бригадой 1-й дивизии в Мадриде. Бригада состояла из двух самых престижных полков — Королевского и Леонского (Regimento de Leon)²⁸.

Вернувшись в Испанию, Франко привез политический багаж, нажитый в Африке, который будет использовать всю оставшуюся жизнь. В Марокко Франко привык ассоциировать правительство и администрацию с постоянным запугиванием управляемых. Не обошлось и без элемента патернализма, весьма характерного для колониального стиля правления, в основе которого лежала идея, что колониальные народы — это дети, нуждающиеся в твердой отцовской руке. Ему удается без напряжения перенести свои колониальные привычки во внутреннюю политику. Поскольку для испанских левых был характерен пацифизм и враждебное отношение к марокканской кампании, поскольку они ассоциировались у Франко с общественными беспорядками и региональным сепаратизмом, он считал их такими же законченными врагами, как марокканских повстанцев⁵¹. На левые идеи он смотрел как на акты мятежа, и потому они должны были искореняться установлением железной дисциплины в обществе, которая, когда речь заходила об управлении всем населением страны, означала репрессии и террор. Патерналистский подход позже станет центральным в его концепции управления Испанией — с позиций сильного и благодетельного отца.

В Африке Франко научился также многим уловкам и хитростям, которые после 1936 года стали отличительными чертами его политического стиля. Он подметил в Африке, какой политический успех приносит принцип «разделяй и властвуй», к которому прибегала испанская администрация по отношению к племенным вождям. Этим принципом руководствовался султан, в этом искусстве стремились достичь высот испанские верховные комиссары в Марокко. И представители более низкого уровня — командиры военных гарнизонов — старались не отставать. Пронырливых, жадных, завистливых, обидчивых вождей натравливали друг на друга в бесконечной игре со сменой союзников, взаимными предательствами, ударами из-за угла. Освоение искусства такой игры позволит ему успешно лавировать между своими политическими противниками и союзниками с 1936-го по 1960-й годы. Этим искусством он овладел, а вот серьезного интереса ни к чему марокканскому у него никогда не было. Как и большинство колониальных офицеров, Франко знал очень поверхностно язык тех, с кем воевал и кем управлял. Так же ему не удастся попытка позже овладеть английским. Поглощенный военными вопросами, он никогда не проявлял особого интереса к проблемам культуры и языка⁵².

В день, когда было объявлено о присвоении Франко звания генерала, он вынужден был делить триумф с братом Рамоном, которому отдали первые полосы центральные газеты. Майор Рамон Франко летел в этот момент над Южной Атлантикой, пересекая ее вместе с капитаном Хулио Руисом де Аль-да, одним из будущих основателей Фаланги, на «Плюс ультра» (Plus Ultra) — летающей лодке «Дорнье-J-Wal»