Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе - [40]

Важной особенностью уже первого романа Кретьена стала наполняющая его радостная атмосфера счастливой любви, возвышенного представления о подвиге и т. д. Эта праздничность подчеркнута и зачином книги, изображающим пышное придворное торжество (королевскую охоту).

Первая часть романа идиллична. Это история пылкой юношеской любви, сразу встретившей ответное чувство и легко завершившейся счастливым браком. Эрек знатен и богат, Энида бедна — она дочь полунищего дворянина, вконец разоренного феодальными усобицами. Но это социальное неравенство не становится основой конфликта. Истинное благородство не в громких титулах и не в материальном достатке. Энида появляется впервые перед героем в бедном платье, поношенном, выцветшем и заштопанном, но оно лишь еще лучше оттеняет ее красоту:

De ceste tesmoingne Nature

c’onques si bele criature

ne fu veue an tot le monde.

Por voir vos di qu’Ysolz la blonde

n’ot les crins tant sors ne luisanz

que a cesti ne fust neanz.

Plus ot que n’est la flors de lis

cler et blanc le front et le vis;

sor la color, par grant mervoille,

d’une fresche color vermoille,

que Nature li ot donee,

estoit sa face anluminee.

Si oel si grant clarte randoient

que deus estoiles ressanbloient;

onques Dex ne sot fere mialz

le nes, la bouche ne les ialz.

(v. 421—436)

Заметим, что этот тип женской красоты станет затем общепринятым на протяжении всего средневековья (Изольда, как мы заметили выше, была еще типичная ирландка: рыжая с зелеными глазами) и додержится до эпохи Возрождения (Ронсар будет не без вызова писать, что воспевает смуглую брюнетку).

Итак, моральных и социальных преград любви Эрека и Эниды нет. Добывание руки девушки не сопряжено и с какими-либо значительными рыцарскими испытаниями. Эрек побеждает на турнире и становится мужем избранной им дамы. Отметим, что он выбирает в «дамы» бедную безвестную девушку, а не знатную красавицу (как это было в лирике трубадуров и в позднем рыцарском романе, в частности испанском). В ристании, на охоте юноша проявил себя незаурядным рыцарем, он снискал одобрение своих товарищей и восхищение артуровского двора. Энида стала украшением придворного общества, пленив всех своим умом и красотой. Подробно и красочно описаны свадебные торжества (ст. 1865—2018), целомудренно просто — свадебная ночь (ст. 2019—2054).

И снова следуют празднества, красочные турниры и охоты. Эта первая часть романа, представляющая собой идиллическую любовную повесть, обладает внутренним единством и могла бы стать отдельным произведением. Для этого, пожалуй, достаточно было бы несколько осложнить путь Эрека к сердцу Эниды, да еще увенчать юношу королевской короной по случаю очень своевременной кончины отца, дяди или старшего брата. Но эта часть психологически открыта и подготавливает дальнейшее развитие действия. После «малого» наступает черед «большого» романа.

Здесь мы сталкиваемся с типичным для Кретьена приемом. Радужная и безмятежная атмосфера осложняется внезапным конфликтом. Это переломный пункт в развертывании сюжета. Он внешне неожидан, но внутренне тщательно подготовлен. Эрек, растворившись в своей радостной и спокойной любви к Эниде, совершенно забыл о долге рыцаря. Товарищи горячо его осуждают, и сама Энида горько оплакивает позор мужа. Полон драматизма их утренний разговор, в постели, когда молодая женщина бросает ему свой горестный упрек:

or se vont tuit de vos gabant,

juesne et chenu, petit et grant;

recreant vos apelent tuit.

(v. 2549—2551)

Этот разговор — момент мгновенного озарения для героя. Он внутренне перерождается. Из нежного и мягкого он становится твердым и даже жестоким. Так возникает основной конфликт романа, разрешение которого должно прояснить «смысл» произведения.

Юноша решает доказать, что он настоящий рыцарь и никакие любовные радости не заслонят от него его воинских обязанностей. Он хочет доказать это другим, прежде всего своим былым товарищам. Но также — Эниде и, быть может, главным образом именно ей. И еще — доказать это самому себе, ибо справедливые сетования жены не могли не поколебать его уверенности в себе самом.

Так начинается самопроверка Эрека. Эта часть романа (т. е. «большой» роман) по своей тональности разительно отличается от первой, вступительной. Эта часть насыщенно «авантюрна». Вместо праздничности и умиротворенности первой части здесь мы находим настороженность и тревогу. Каждый поворот дороги, каждый перекресток сулит опасность. Лес, по которому едут Эрек и Энида (причем она едет впереди, но не должна предупреждать его об угрозе), мрачен, молчалив и бескраен. Лес этот описан очень скупо (время автономных пейзажей еще не пришло), но из мелких деталей, отдельных упоминаний, краткого рассказа о долгом томительном пути в полусумраке лесной чащобы складывается не столько физическая картина леса, сколько создаваемая им моральная атмосфера. Вся эта часть книги окутана стихией леса, что станет столь типичным для последующего развития куртуазного романа. Приключение следует за приключением. Они случайны, т. е. подлинно «авантюрны», но их сложность и опасность все время нарастают. В ходе этих «авантюр» подвергаются проверке не только смелость и сноровистость Эрека, но и любовь Эниды. Ее роль — роль зрителя. Зрителя молчаливого и пассивного. Но бесстрастным зрителем она быть не может. Тонко и поэтично описывает Кретьен ее колебания, ее нежелание ослушаться мужа и неподдельный страх за него (например, ст. 3701—3750). По сравнению с другими произведениями эпохи психологические мотивировки в романе усложнены и углублены. И богатый внутренний мир героев раскрывается теперь более разнообразными и топкими методами, чем, скажем, в недавнем «Энее». Герои уже не трясутся и не заливаются краской. Они почти не обмениваются длинными тирадами или короткими репликами. Удельный вес прямой речи проявляет тенденцию к уменьшению. Герои почти не ведут бесед и сами с собой. Незначительный физический жест, даже молчание лучше передают обуревающие их чувства, чем долгие излияния. Кретьен заставляет своего читателя домысливать и догадываться. Можно предположить, как много передумала и перестрадала Энида, пока она сидела всю ночь напролет не смыкая глаз у изголовья спящего на земле Эрека, вконец измученного непрерывными поединками и схватками. Одна в мрачном лесу, под вой ветра и крик ночных птиц. Можно предположить. Но Кретьен ничего об этих ее раздумиях не говорит, он просто бегло набрасывает эту картину. И тем самым заставляет предположить.