Французский авантюрист при дворе Петра I. Письма и бумаги барона де Сент-Илера - [88]

Вам, мой господине (то правда есть), что все прилежание, непрестанной дозор и в неисправе наук наказывать их, кадетов, после нас вручено есть, а не вышней суд на себя имать без ведома нашего, и в самых регляментах печатных явствуется светло, что вы, мой господине, о всех важных делех должны рапорт свой чинить вышнему начальнику.

Для того, мой господине, важных дел и к нашей расправе весьма зависящих впредь без рапорту нам и без согласия общаго собою самовластно чинить не извольте. Естли же вы большую передо мною имеете власть над теми делами, извольте нам объявить Его царского величества имянной указ, в особливости данной вам на такую мочь после того, как имянным же Его царского величества указом повелено в той академии президентом быть мне, ибо после того вы, мой господине, сами вы указ тот нам объявляли и отречься от того не можете, что сиятельнейший господин генерал и адмирал граф Федор Матвеевич Апраксин, прислал до вас оной указ за власною своею рукою, чтобы вы моей коменде послушными были.

Что ж вы, мой господине, пишете о винности тех кадетов, за что оне дельно были наказаны, нежели то по будущему делу так найдется, николи не токмо в том, [но и] доныне ни в меньшем делех попущено им от нас не бывало и впредь не будет, и как те дела больше есть самой моей повинности по природной моей верности.

В том же письме под розными подлоги притворяете от себя вы, мой господине, и за такими малыми причины отваливаете неустройство той академии в ыное мнение, и по-видимому всякому ясно ныне мочно увидеть, что при моем ведении в лутчее дела те пришли, ибо, мой господине, хотя ваших и до меня проектов было много, но на самом деле сказать нечего, и то вы, мой господине, про себя больше сами ведаете.

Ис того же письма вашего увидели мы с ужасом, что вы, мой господине, угрозами пишете не по пристойности, обязався контрактом письменным за своею рукою в службу Его царского величества и получа великое годовое денежное от Его величества себе жалованье, а ныне по своей особой воли в том письме дерзостно значите, что не хочете болыни в те дела себя мешать, я в том ответен за вас быть не могу.

В протчем со всяким моим доброжеланием есмь,

В Санкт Питербурге августа в 26 день, 1716 г.

РГАДА. Ф. 9. Оп. 1. Д. 28. Л. 353-354 об.{395}

N° 41 A.A. Матвеев — Сент-Илеру, 27 августа 1716 г.

Мой господине,

получил я ваше сего месяца от 26 дня, которое труд вам нонесло писать больше по неосмотрительной вашей страсти и недействительной ярости, паче же по непристойности вашей меньшей особе к своему вышнему командору.

На которое свыше воли моей принужден я за ваше жестокосердое уничижение не мне, но наипаче высоким Его царского величества указам, потом и моему знатному перед собою достоинству за лаетельную дерзость сим моим ответовать.

Я доныне еще ни от кого не слыхал, чтобы вы над лейб гвардиею Его царского величества и над офицероми ея полковником были, и суд той гвардии на себя похищали, но офицеров тех субальтернами{396} быть претендовали, что я больши смехотворным быть вменяю.

Что же вы в том же письме своем не по своему чину притязуете, чтобы я послушником был вам, на что вы никакова отнюдь права не имеете и делаете то от особой своей безразсудной одной продерзливости, ибо уже я к вам сего ж месяца в 26 день явственно писал, что вы обязаны послушными мне быть, и в том своем письме достоверно розность между себя и вас в явственных терминах вам изъяснил.

Вы ведаете, мой господине, что я по многие времена уже сказывал вам, что приналежало к моему правлению в той академии, и что в особливости к вашей должности, не унимая ничего отнюдь, что прямо до вашей належитости есть, и мне бы ответну впредь быть за то, ежели бы я, безумным будучи, без ымянного Его царского величества указу все вам вручил, и был бы стеною повапленою, нежели предводителем того дела, и вы бы ясную ис того причину возимели всегда меня глупцом называть.

Ис того же письма вашего увидел я произвольную вашу от себя самого похвалу по установлении академии здешной. Мы кроме проектов твоих в большом числе, истинным разсмотрением Его царского величества отставленых и к вашему прибытку наполненных, не видим. Естли же регляменты и иныя расположения подачи вашей велишь нам приписовать к особой своей должности, те уже ни твоим разумом, ни дельностью, но искони во Франции учинены и напечатаны, и кто любопытным быть хочет, я чаю что не з большим за гривну купя там и сюды перевезши, переписать своею рукою может и всякому подовать их свободно, ибо, мой господине, я сам во Франции будучи, не хваляся, скажу, что не меньши вас о тех делех сведом.

На самом же действительном успехе тех наук (для которых принели вы себе имя генеральнаго директора в той академии) не только изобилия наукам тем или цветущей их плод видим, но ежели бы не случилися здесь аглинския профессоры, в той академии и освидетельствовать [бы] было некому, кто ис кадетов свою науку совершил. Как вы сами о себе ведаете, что вы по тому чину своему никакой еще пробы ис силы превозхождения вашего в тех науках доныне от себя не показали, что все до того вашего чину необходимо зависело.