Французский авантюрист при дворе Петра I. Письма и бумаги барона де Сент-Илера - [83]
Вчера ис Правительствующаго сенату здесь указ Его царского величества уже моей жене{385} сказан: ехать отсюды по просухе за государынею царевною Анною Ивановною в гофмистринах до Курляндии, чему она всепокорно с рабским своим послушанием повинувся, ехать туды готова.
Денежного жалованья назначено ей на подъем и на житье противу госпожи генеральши Балковой, которая ис полнаго дому и из великаго годового жалованья мужня прежде отправлена.
Но моей жене, как вам, моему милостивцу, уже давно подробну известно, християнски объявляю по совести, ни серег в ушах нет, — все в Голандии и в Венне осталося в закладе, а из моих малых деревень воистину ни трехсот рублев на год мне оброку не придет, ис которых уже одну подмосковную заложил, о чем вам известнее будет по моему отсюды письму марта прошлаго от 14 дня, отправленному лейб гвардии с капитаном з господином Румянцовым.
Ис такой уже моей самой последней скудости и по безвестному о времени впредь з женою моею из горькаго сего разлучения свиданью, не только от себя мне ее чем там снабдевать будет, но и сам здесь в нищете без нее из голоду таять.
Известно вам, моему государю, чем тысечью рублями путь ей управить, и в чужем крае кареты, лошади и платье свое и либерею{386} людем, и в протчем по ее чину порядочно содержать, а от меня к себе и помыслить впредь ожидать нечего, впадчи уже во всеконечно и невозвратное свою горькослезною своею фамилиею разорение и падение.
Только на едину еще после бога надежду несумнительную уповаю и на высокославную по всему свету Их всемилостивейших царских величеств к себе отеческую милость, что по вашему, государя моего, милостивому о нас доношению Их величества напамятуя ясную причину и долголетныя верныя службы и раны родителя моего, и смерть при своих очех, и мои службы повсюды, не допустят ту заслуженую фамилии до последней ее погибели.
Что же впредь за милостивым вашим, моего государя, доносом по прежнему моему челобитью и по письмам до милости вашей о том учинитца, повели по своей особой милости меня здесь, а жену мою в Курляндии уведомить и в своих прежних приятельских милостех при тамошной ее скуке и скрухе{387} не оставлять.
В том во всем воистинну твердое общее наше с нею упование воз- ложа на неотменные те впредь милости ваши к себе, до моей жизни пребуду в неотрешимом долгу всегда вам, моему милостивцу и государю, нижайшим и верным служителем.
Граф Матвеев.
РГАДА. Ф. 9. Оп. 1. Д. 28. Л. 332-333
N.° 34 А.А. Матвеев — А.В. Макарову, 20 апреля 1716 г.
Государь мой Алексей Васильевич,
на прежния ваши, моего государя, зело склонныя ко мне письма з должным моим благодарением отповедью моею уже услужил я сего ж месяца в 14 [день] при случае отъезду отсюды в поход курира господина Юшкова, и надеюся тому письму исправно вам, моему государю, впредь быть вручену.
Понеже указом Его царского величества милостивейше назначено жене моей быть за царевною Анною Ивановною в Курляндии, и никакой иной особе из нас для провожания ее ехать до того места отсюды еще по се время не определено, и бес того по видимому обойтитца нельзя, для того, надеяся на ваши, моего особливаго милостивца, великия заочныя к себе милости, покорно прошу, естьли то будет мочно, чтобы проводить ее, царевну, до Курляндии повелено было мне.
Ныне [...] то, все кадеты из академии с Ревельскою и с Кроншлоцкою эскадрами отсюды отправлены, и токмо самое малое число из них остаются здесь, которых свободно и без меня директор барон управит.
К тому ж ныне во академии той начинается каменное строение, которое управляет генерал маеор господин Чернышев, и за тем всем моя бытность здесь не нужна есть.
Мне, мой государь, ни для чего иного крайняя самая в том подлежит нужда, чтоб при первом случае управить там жену мою и всю малую мою фамилии, которую всю отпускаю с нею, и чего она при своем том первом и многотрудном ей прилучае одна собою исправить по належнтости{388} не может.
В чем твердое мое надеяние на ваши, моего государя, приятельския к себе и заочныя милости возложа при обождании склоннейшаго вашего ответу, верно в вечном иге работы со всею тою моею фамилиею до живота нашего пребуду всегда
Вам, моему милостивцу и государю, нижайшим и вседолжным слугою,
граф Матвеев.
Из Санкт Питер бурга
Апреля в 20 день, 1716.
РГАДА. Ф. 9. Оп. 1. Д. 28. Л. 331-331 об.
N.° 35 «Известие» о Морской академии, весна 1716 г.
По всегдашнему обыкновению во француской морской академии недорослая шляхта, которая к тому делу употреблена, больши науки практикою самою действительные проходят там в свое совершенство.
Тому ж примеру последуя, всемерно надобно для такой великой пользы, из здешних кадетов учиня деташмент изо ста человек, в пополнку к прежнему числу отправлению недавно в Ревель из тех определить равно по здешним караблям, которые впредь пойдут нынешняго лета в море.
Практика та в 6 месяцев может у искусных капитанов произвесть их в прибыльное дело, нежели 10 месяцов здесь будучи запертым по школам, и подаст целое им обыкновение и способ вскоре произойтить в вышние чины, а инако без практики и когда оне уростут, до совершенства навигации приттить отнюдь не могут.
Тевтонский орден, один из трех крупных духовно-рыцарских орденов (наряду с орденами госпитальеров и тамплиеров, во многом послужившими для него образцами), возник в Святой Земле во время 3-го крестового похода (конец ХII века). С тех пор минуло более 800 лет, а орден существует и в наше время. Орден-долгожитель, он несет в себе дыхание далекого прошлого, заставляя наших современников взирать на него с любопытством и восхищением. История Тевтонского ордена представляет собой масштабное полотно, на котором запечатлены значимые события и личности; она естественно вписывается в историю стран Европы.
Предлагаемая вниманию читателя книга — первая и, к сожалению, единственная работа ныне покойного члена-корреспондента АН СССР Николая Александровича Флоренсова, тема которой находилась вне круга его профессиональных интересов. Широко известный в нашей стране и за рубежом геолог Н. А. Флоренсов, автор многих книг и сотен специальных статей не только по геологии, но и по геоморфологии и сейсмологии, с детства испытывал непреодолимое стремление к познанию древнего мира. На протяжении всей жизни он изучал древнегреческую и древнеримскую литературу и искусство.
Книга дает развернутую картину жизни народов Ближнего Востока и Греции в VII в. до н. э. — в эпоху оформления гомеровских поэм.
Книга посвящена почти 140-летнему периоду истории Средней Азии и сопредельных стран времени правления хорезмшахов из четвертой династии. Это рассказ о возникновении, развитии и гибели государства, центром которого был Хорезм. Рассматриваются вопросы политической и экономической истории; большое место уделено вопросам истории культуры.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аксумское царство занимает почетное место в истории Африки. Оно является четвертым по времени, после Напаты, Мероэ и древнейшего Эфиопского царства, государством Тропической Африки. Еще в V–IV вв. до н. э. в Северной Эфиопии существовало государственное объединение, подчинившее себе сабейские колонии. Возможно, оно не было единственным. Кроме того, колонии сабейских мукаррибов и греко-египетских Птолемеев представляли собой гнезда иностранной государственности; они исчезли задолго до появления во II в. н. э. Аксумского царства.
В новой книге из серии «Новые источники по истории России. Rossica Inedita» публикуются «Сибирские заметки» Ипполита Канарского, представляющие собой написанные в жанре литературного сочинения эпохи сентиментализма воспоминания автора о его службе в Иркутской губернии в 1811–1813 гг. Воспоминания содержат как ценные черты чиновничьего быта, так и описания этнографического характера. В них реальные события в биографии автора – чиновника средней руки, близкого к масонским кругам, – соседствуют с вымышленными, что придает «Сибирским заметкам» характер литературной мистификации. Книга адресована историкам и культурологам, а также широкому кругу читателей.
В издании впервые вводятся в научный оборот частные письма публичных женщин середины XIX в. известным русским критикам и публицистам Н.А. Добролюбову, Н.Г. Чернышевскому и другим. Основной массив сохранившихся в архивах Москвы, Петербурга и Тарту документов на русском, немецком и французском языках принадлежит перу возлюбленных Н.А. Добролюбова – петербургской публичной женщине Терезе Карловне Грюнвальд и парижанке Эмилии Телье. Также в книге представлены единичные письма других петербургских и парижских женщин, зарабатывавших на хлеб проституцией.