Французская защита - [26]
Мишу мгновенно затоптали.
Он закричал своим хорошо поставленным баритоном, пытаясь освободится от рухнувшей на него упитанной француженки:
— Куда вы, сволочи! Больно!
Подскочившая Роза рывком скинула с мужа француженку и пронзительно завизжала:
— Караул! Убивают! На помощь!
Потом, спустя час, перед глазами Симоны стремительно проносились эпизоды дальнейшего побоища в ресторане Le Komarov.
Вот она видит, как на голову хозяина, пытавшегося ударить Юрка, с треском обрушилась отобранная у цыган гитара. Задняя стенка инструмента не выдержала, и голова Комарова с выпученными глазами застряла между жалобно зазвеневшими струнами.
Иоланта, едва шашка оказалась в руках буйного русского, быстро скрылась за дверью служебного помещения и вызвала полицию.
Жорж, Гельфанд и Василий Петрович, выскочив из-за столика, беспомощно наблюдали за драмой ресторана.
Почему-то больше всего досталось цыганам.
— Вот вам, христопродавцы!! — орал пьяный Колян, рубая шашкой незамысловатую усилительную аппаратуру на подмостках.
Его друзья лупили еще двух солистов, попытавшихся вступиться за Комарова.
Едва на улице Saint Lazare раздался звук сирены полицейской машины, вся компания дебоширов помчалась к выходу.
Симона видела из окна ресторана, как четверо полицейских сумели скрутить Юрка, зацепившегося за бампер припаркованной машины. Он корчился от боли в ноге, и поэтому не смог, как его товарищи, скрыться в переулках этого старинного района.
— Ох уж эти русские! — воскликнула упитанная француженка, пытаясь стряхнуть с платья пыль. — Вечно с ними одни проблемы! Как права была моя бабушка, говоря: «Держись от них подальше!»
И только два человека в ресторане были в восторге от происшедшего. Ирка с Любкой, перебравшись в соседнее кафе, еще долго хохотали, вспоминая подробности дебоша соотечественников.
Симона не торопясь, перешла улицу Lafayette и, слегка размахивая маленькой сумочкой, задумчиво побрела по узеньким улочкам Монтмартра.
Она, приехав в ресторан на метро, отказалась от предложения Жоржа подвести ее к дому на машине, решив прогуляться по вечернему Парижу.
Девушка тепло попрощалась с Василием Петровичем, Иолантой и другими новыми знакомыми.
— Звони, Симона! — помахал рукой ей вслед седовласый родственник.
— Хорошо, всем до свидания! — улыбнулась красавица.
Она, уже поворачиваясь к ним спиной, краем глаза увидела, как Леонид Гельфанд о чем-то возбужденно расспрашивает Жоржа.
Тот, кивая, обращается с очередным вопросом к Василию Петровичу. «Разведчики», — улыбнулась про себя Симона и прибавила шагу.
Дневная духота спала, дул северный несильный ветерок, принося городу долгожданную прохладу.
Погром в русском ресторане подействовал на нервы девушки. Ее душу переполняли разные чувства, главным из которых было недоумение и стыд за действия своих соотечественников.
«Почему русские нередко напиваются до полу скотского состояния? И затем уже не отдают отчета в своих действиях? Какая «муха» их кусает? А потом, протрезвев, бормочут, что виной всему — водка? Вот этот парень теперь наверняка угодит за решетку. А ведь не он заварил всю эту кашу. Тот, что шашку у Комарова отобрал. Чудаки…»
Симону несколько раз окликали молодые французы, приглашая её разделить с ними сегодняшний вечер. Но девушка с непроницаемым лицом лишь потряхивала каштановыми волосами, пропуская мимо ушей комплименты парней.
Она привыкла к этому, но все же от некоторых особо нескромных возгласов на душе оставался неприятный осадок.
Тротуары в этом районе Парижа бьии особенно узкими, огражденные по бокам железными столбиками, которые препятствовали заезду правых колес машин на пешеходную зону. К вечеру на асфальте валялось довольно много мусора, а также то тут, то там виднелись характерные кучки собачьих отходов.
Парижане в отношении чистоты улиц — безалаберный народ.
Симона помнит то удивление, которое она испытала, спустившись в первый раз поздно вечером в метро этого города.
Целые залежи всевозможных бумажек, оберток, потушенных сигарет, выброшенных проездных билетов и другого хлама «красовались» между гладко вытертыми плитами пола подземных переходов.
Лишь рано утром армия уборщиков, одетых в комбинезоны ядовито-зеленого цвета с длинными метлами точно такого же колера, будет убирать Париж, шумно погромыхивая пластмассовыми баками, опрокидывая их в специальные машины.
Симона, миновав узенькую улицу гое Richer, которая была известна двумя достопримечательностями: зданием без окон, принадлежащим масонской ложе, и известным театром, прошла вверх мимо закусочной Burger King на бульвар Монтмартра.
Теплый воздух бил снизу из решеток метрополитена. На некоторых из них уже расположились на свой ночлег клошары, подстелив под себя что-то наподобие матраца.
Эти люди тоже неприятно удивляли и поражали девушку.
В ее сознании не укладывался тот факт, что человек может жить на улице, как бездомная кошка или собака.
«Почему, какой волей судьбы эти несчастные люди лишены крыши над головой? Неужели они не способны ни на что, не могут заработать хотя бы на съем самого скромного, самого дешевого жилья, где имеется вода и постель?
А, быть может, для некоторых из них это — стиль жизни? Полная свобода? Независимость от всего?»
История жизни одного художника, живущего в мегаполисе и пытающегося справиться с трудностями, которые встают у него на пути и одна за другой пытаются сломать его. Но продолжая идти вперёд, он создаёт новые картины, влюбляется и борется против всего мира, шаг за шагом приближаясь к своему шедевру, который должен перевернуть всё представление о новом искусстве…Содержит нецензурную брань.
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».