Французская военная миссия в России в годы Первой мировой войны - [59]

. Об этом свидетельствуют постоянные отсылки представителей французской военной миссии и политической элиты Третьей республики к образам и сюжетам Французской революции. Лавернь докладывал в 1918-м: «Предшествовавшее им Временное правительство обязано было считаться с Думой, выборы которой оно готовило, с советом рабочих и солдат, с партией большевиков, не говоря уже об анархистах. Это была ситуация, идентичная ситуации Дантона и Робеспьера, вынужденных маневрировать между Конвентом, Якобинским клубом, Коммуной и бабувистами»[632]. Представляется точным замечание А. Вершинина, что на революционные события в России во Франции смотрели сквозь призму собственного революционного опыта, но фоном для их осмысления была Первая мировая война[633]. Отмечая пассивность и апатию русских в важных для себя вопросах, французы упускали из виду колоссальную энергию беспрецедентного по своим масштабам «левого проекта».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ходе Первой мировой войны французское военное представительство как структура, призванная налаживать взаимодействие между партнёрами по коалиции, претерпела существенные изменения. Если до войны 1914–1918 гг. фигура военного атташе в России (в частности, маркиза де Лагиша) была, по сути, одной из функций посольского аппарата, а невеликий объем требуемых от него военным министерством сведений позволял пользоваться дипломатическими каналами связи, не перегружая его, то к концу 1914 года во взаимной политике стран Согласия обнаружилась нескоординированность действий, спровоцированная новыми вызовами и проблемами, которые поставила Первая мировая война. Быстро затухшие наступательные действия русской армии вызывали в Париже тревогу, разрешить которую требовалось, в том числе и военному атташе. Ситуация осложнялась тем, что «ни одна из держав не приняла в мирное время мер, способных подготовить и взять на себя руководство действиями коалиции, и вся первая фаза войны была осложнена недостатком организации»[634]. Коалиционный формат взаимодействия, между тем, был жизненно необходим для успешного ведения боевых действий, так как Великая война оказалась войной «нового формата», в котором возможность победы рассчитывалась количеством ресурсов воюющих сторон.

Первоначальная попытка интенсифицировать информационный обмен между двумя Ставками путём расширения французского военного представительства при русской Ставке (приезд генерала По) по ряду причин не привела к желаемым результатам: новый генерал не пользовался доверием в среде русского военного руководства, и без того не стремящегося раскрывать двери перед иностранцами. Вскрыть недостатки французского военного представительства позволили командировки офицера связи Жака Ланглуа, предложившего комплекс мероприятий по реорганизации французской военной миссии. Параллельно с этим предпринимались попытки отреагировать на проблемы взаимодействия, обозначенные генералами По и Лагишем, а также военным агентом во Франции Алексеем Игнатьевым — в Россию была оперативно направлена военно-техническая миссия, целью которой было помочь преодолеть России общее для всех воюющих сторон явление — снарядный голод. В свою очередь, весной 1916 года, в рамках реализации рекомендаций Ланглуа по структурной трансформации французской миссии, в Россию был направлен новый руководитель — генерал Морис Жанен со своим аппаратом, который стал компромиссной фигурой для Парижа и Петрограда. По и Лагиш, в свою очередь, были отозваны во Францию. Французская военная миссия была выстроена в духе централизации и единоначалия, однако финализировать этот процесс удалось только к лету 1917 года, когда Военное министерство окончательно, с опорой на существующую нормативную базу, определило полномочия Мориса Жанена по отношению ко всему французскому персоналу в России. Таким образом, «русский опыт» позволил Франции обнаружить недостатки в работе аппарата военного атташе и трансформировать его согласно требованиям конфликта нового типа и впоследствии транслировать его в другие союзнические страны.

В 1916 году, осознав все трудности, с которыми столкнулась Российская Империя: низкая эффективность железных дорог, рабочей силы, отсутствие материальных и человеческих ресурсов для создания высокотехнологичных производств, французское руководство превратило миссию в инструмент военно- технической помощи союзнику и задействовало значительное количество ресурсов для обеспечения военной жизнеспособности партнёра по коалиции. Это достигалось при помощи увеличения персонала миссии, привлечения технических специалистов в области авиастроения, радиоразведки, криптографии, логистики, а также путём выстраивания миссии в духе единоначалия. Морис Жанен координировал действия всего французского персонала, всех локальных миссий на территории России, согласовывая с Парижем каждого прибывающего в Россию сотрудника. Французская военная миссия не только стала автономной от своего посольства, но являлась самостоятельной структурной единицей, решавшей вопросы увеличения или уменьшения численности персонала, привлечения военно-технических и гражданских специалистов. При этом важно отметить, что в современной отечественной историографии недооценена степень участия французов в реорганизации, главным образом, военно-промышленного комплекса Российской Империи: их наиболее результативное участие можно констатировать в сфере снарядного производства, организации железнодорожной логистики. Тем не менее, добиться успеха в более высокотехнологичных областях промышленности (например, авиастроении) французам так и не удалось в виду технологической отсталости Российской Империи.