Французская Советская Социалистическая Республика - [8]

Словом, Франция «лежит очень плохо». А раз плохо лежит, почему бы ее не взять? Но с другой стороны — за каким чертом ее брать? Нам и так достаточно головной боли в других районах мира.

Увы, Франции не повезло. Она очень хорошо лежит. Извините за парадокс. Поясняю. Много стран лежит плохо. Например, Италия. Но та все-таки официально входит в НАТО, и от итальянских коммунистов лучше держаться подальше. К тому же, после того как Греция стала нашим союзником, мы можем контролировать Средиземное море. Италия принесет дополнительные военно-морские базы (которые нам нечем заполнить), но одновременно — все итальянские политические страсти-мордасти и экономический специфически-итальянский хаос. Такие дары пусть хлебают американцы. А Франция — это стратегический плацдарм, это выход на Атлантический океан и прямая связь с Латинской и Южной Америкой. Наши ребята в Анголе, на Кубе и в Никарагуа будут чувствовать себя, как в окопах, пока мы не приберем к рукам Францию.

Не скрою, были соображения такого рода, что Франция — это тоже курица, несущая золотые яйца. Мы думали над этим и решили, что нам хватит и немецкой. Семь лет правления французских социалистов развалили экономику страны. Французские товары перестали быть конкурентоспособными. Зачем нам платить втридорога валютой, когда ту же продукцию, лучше и дешевле, нам поставляет Германия? А вот сельское хозяйство Франции прокормит половину населения Советского Союза. Нам надоело покупать хлеб в Штатах и мясо у Аргентины. Надоело, плюс политически это производило негативный эффект и внутри Союза, и за рубежом. С Францией же мы будем рассчитываться твердым и не подверженным инфляции советским рублем.

Теперь вам понятно, что когда мы шли на Секретариат, нам было чем козырять?

Впрочем, эти козыри в ЦК и без вашей подсказки видели. Портреты тоже не лыком шиты, и помощники у них головастые. Нас сразу встретили вопросом: не забыли ли мы о «птичках»? Министерство обороны доложило, что в случае необходимости наземные силы Франции можно задавить четырьмя дивизиями. Наши военные трезво оценили боевой дух французского воинства. Но оставался французский военный флот и «птички» авиация с ядерным оружием, наземные и подводные ракеты с ядерными боеголовками. А эта технология у французов прекрасно налажена.

Мы ответили, перефразируя слова известной песни, — мол, «самолеты сами не летают, и теплоходы сами не плывут».

И чтоб взлетела самая грозная модернизированная ракета, нужен маленький пустячок — кто-то должен нажать на кнопку. А это уж наша забота.

Нет, «карт-бланш» нам не выдали. Секретариат постановил — сначала гарантируйте, что на кнопки не нажмут и «птички» не взлетят, а потом поговорим.

Признаться, на карт-бланш мы и не рассчитывали. Но если будет гарантия — кто станет терять время на пустые разговоры?

Кажется, я достаточно полно объяснил суть своей миссии.

По радио объявили, что самолет пошел на посадку в парижский аэродром Орли. Мне предстояли сущие пустяки: всего лишь приступить к выполнению задания.

В аэропорту меня встретил рубаха-парень из советского посольства, дружески и фамильярно ткнул ладонью в живот, подхватил мой чемодан и усадил в «Ладу» с посольским номером, которую он запарковал прямо у выхода из аэропорта под знаком «Стоянка запрещена». Конечно, на ветровом стекле уже красовалась зеленая квитанция штрафа. Квитанцию эту парень тут же демонстративно порвал. Когда он мне представлялся у паспортного контроля, я фамилию его не расслышал, но вычислил, что это обыкновенный порученец. «Молодцы ребята», — мысленно похвалил я посольских. Мы заранее предупредили, чтобы в аэропорту не было никакой помпы, как можно скромнее. В этом смысле посольские даже перестарались.

— Надолго в наши края? — спросил меня порученец, выруливая на шоссе.

— Как начальство прикажет.

— Ага, только зря ты прихватил один чемодан. Чемоданы тут бешеные деньги стоят. Когда накупишь шмоток в «Тати», а отовариваться надо там, ты, конечно, выгадаешь, но такую же точно сумму за чемодан заплатишь.

Я подавил улыбку. Порученец принял меня за какого-то «чайника» из технического министерства. Поэтому сразу на «ты», сразу начал учить жить, сразу поведал о «Тати». И с таким народом мы собираемся строить коммунизм…

Я заметил, что порученец съехал с основной магистрали.

— Почему мы не едем по Южному шоссе? — и чтобы не вызвать подозрений моей осведомленностью, я поспешно добавил: — Мне говорили, Южное шоссе ведет прямо в Париж.

— Ага, — согласился порученец, — у них это «южный авторут» называется. Но на нем мы будем загорать до вечера. Стоит «авторут». Забастовка водителей грузовиков. У них это «эскарго» называется. Едут, суки, со скоростью улитки, пять километров в час.

— Почему же они бастуют?

— Потому что суки, — убежденно ответил порученец. — Мне бы такую зарплату, я бы вкалывал, как паинька. А им все мало. Нет, поживешь немного в Париже, и ты взвоешь. Каждый день забастовка, каждый день то метро не работает, то автобусы не ходят, то демонстрации улицы перекрывают.

Для меня это была любопытная информация. Если у рядового работника советского посольства такие настроения, то, спрашивается, что же думают обыкновенные французы?