Французская революція 1789-95 г. въ освѣщеніи И. Тэна. - [12]
«У меня подъ руками драгоцѣнный біографическій словарь, составленный въ 1805 году. Въ немъ можно найти справку объ общественномъ положеніи всѣхъ пережившихъ революцію членовъ Конвента: они служатъ въ акцизѣ, состоятъ гражданскими или уголовными судьями, таможенными инспекторами и т. д.» Тэнъ находитъ, что «психозъ хищниковъ гораздо легче понять. Но люди, какъ Субрани, Роммъ, Гужонъ, — даже какъ Леба и Грегуаръ, самые изумительные образчики сознательнаго бреда и разсудочной маніи. Я еще не выяснилъ ихъ себѣ».
Все лѣто 1878 года, проведенное въ Савоѣ на берегахъ любимаго Тэномъ озера, онъ посвятилъ этой работѣ. «Вы знаете мое озеро, — пишетъ онъ, — я теперь тамъ съ своими якобинцами. Я предпочитаю имѣть дѣло съ мертвыми, чѣмъ съ живыми якобинцами, и я думаю только объ анатомированіи ихъ, чтобы представить вамъ точный препаратъ».
Но эта работа его по временамъ одолѣвала, и онъ съ грустью вспоминалъ о своихъ прежнихъ занятіяхъ. «Прежде, занимаясь исторіей литературы, я жилъ съ глазу на глазъ съ великими людьми, теперь я осужденъ провести еще два года въ больницѣ для умалишенныхъ».
Это относилось къ якобинцамъ; но и ихъ соперники и жертвы, жирондинцы, не утѣшали Тэна. «Я васъ увѣряю, — писалъ онъ Гастону Парису, — что жирондинцы Законодательнаго собранія не красивы, если ихъ видѣть вблизи; они позволяли себѣ до 10 авг. дѣлать все то, что послѣ 10 авг. продѣлали съ ними (якобинцы)».
Этой характеристикой людей, господствовавшихъ въ народныхъ собраніяхъ Франціи, обусловливалась и оцѣнка самихъ собраній. Законодательное собраніе для Тэна ничто иное, какъ политическій клубъ, смѣненный другимъ, террористическимъ клубомъ, Конвентомъ, который въ свою очередь находился подъ господствомъ еще болѣе террористическаго клуба — парижской коммуны.
Для Тэна давно миновало время, когда онъ съ юношескимъ пыломъ настаивалъ на примѣненіи метода физическихъ наукъ къ литературной критикѣ и исторіи, когда онъ восклицалъ, что добродѣтель и порокъ такіе же естественные продукты, какъ купоросъ и сахаръ, и требовалъ отъ критика и историка такого же безразличнаго отношенія къ своему предмету, какое бываетъ у физіолога и анатома.
Юношескій «позитивизмъ» его пошатнулся впервые въ области художественнаго творчества и классификаціи художественныхъ произведеній. Тамъ впервые Тэнъ допустилъ при оцѣнкѣ ихъ моральный элементъ. Онъ призналъ преимущество благотворнаго сюжета и типа надъ злотворнымъ (malfaisant). Тѣмъ болѣе онъ имѣлъ право въ исторіи обличать политическій типъ, умственно узкій, нравственно низкій и соціально вредный.
Тэнъ предполагалъ исполнить свою задачу — объяснить «возникновеніе современной Франціи» — тремя этапами, а именно, посвятить одинъ томъ «старому порядку», вызвавшему революцію, второй томъ — самой революціи, а въ третьемъ томѣ выяснить вліяніе революціи на послѣреволюціонную, современную Францію. Первый томъ и вышелъ въ 1875 году подъ заглавіемъ «l'Anсіеn Régime». Но изображеніе революціи не поддавалось расчетамъ Тэна. Въ началѣ осени 1876 года онъ писалъ: «Мнѣ приходится изложить и оцѣнить дѣло Учредительнаго собранія, а это требуетъ изысканій и размышленій о самыхъ разнообразныхъ спеціальныхъ вопросахъ, о сущности государства, о конституціяхъ, объ аристократіи, собственности, о корпораціяхъ, о католической церкви, о централизаціи, и вообще о гражданскомъ и государственномъ правѣ. Мнѣ удалось, если я не ошибаюсь, выяснить принципы. Но я такъ далекъ отъ принятыхъ взглядовъ, въ особенности отъ тѣхъ, которые въ ходу во Франціи, что я долженъ напрягать все свое вниманіе. нужно быть яснымъ и приводить доказательства, а работа громадная. Трудъ къ тому же разрастается въ моихъ рукахъ; я очень опасаюсь, что у меня выйдутъ два тома о революціи, и мнѣ понадобится для окончанія по крайней мѣрѣ еще годъ». Но и этотъ расчетъ оказался ошибоченъ, хотя, чтобы выиграть время, Тэнъ отказался отъ чтенія своего курса въ художественной академіи и посвящалъ всю зиму работѣ въ архивѣ. Но какъ онъ писалъ своему бывшему учителю: «Въ вопросѣ столь спорномъ и съ выводами столь противоположными господствующему мнѣнію надо было приводить доказательства». И въ результатѣ характеристика революціи потребовала отъ Тэна трехъ томовъ, вышедшихъ подъ общимъ заглавіемъ: «la Révolution». Первый изъ нихъ вышелъ въ 1878 г. и былъ посвященъ эпохѣ Учредительнаго собранія — 1789 до сент. 1791 — и такъ какъ знаменіемъ этого времени была анархія снизу и безвластіе сверху, то Тэнъ озаглавилъ его «l’Anarchie». На этой анархической почвѣ свободно разыгрался произволъ и деспотизмъ якобинцевъ. Но такъ какъ якобинцы не сразу овладѣли властью, и имъ пришлось вести борьбу съ жирондинцами, то Тэнъ озаглавилъ второй томъ революціи: «la Conquête jacobine» — завоеваніе якобинцами, завершившееся 2 іюня 1793 г.; а третій томъ — «le Gouvernement Révolutionnaire» — правительствомъ террора. Эти два тома вышли въ 1881 и въ 1885 годахъ.
Глава вторая
Старый порядокъ
Познакомивши читателя съ помощью переписки Тэна, нынѣ изданной, съ его взглядомъ на предметъ, которому онъ посвятилъ всю вторую половину своей трудовой жизни (1871–93), мы обратимся къ обзору перваго тома его «Возникновенія современной Франціи». Французскіе писатели всегда отличались передъ другими потребностью единства плана и симметріи частей; но въ рѣдкомъ французскомъ сочиненіи эти черты выступаютъ такъ наглядно, какъ въ разсматриваемомъ нами томѣ. Онъ состоитъ изъ пяти книгъ: первыя двѣ посвящены характеристикѣ общества при старомъ порядкѣ, третья и четвертая — философіи и литературѣ, пятая книга — той части французской націи, которая стояла внѣ образованнаго общества. Кстати замѣтимъ, что даже число страницъ въ каждой изъ пяти книгъ почти одинаково.
Для истории русского права особое значение имеет Псковская Судная грамота – памятник XIV-XV вв., в котором отразились черты раннесредневекового общинного строя и новации, связанные с развитием феодальных отношений. Прямая наследница Русской Правды, впитавшая элементы обычного права, она – благодарнейшее поле для исследования развития восточно-русского права. Грамота могла служить источником для Судебника 1497 г. и повлиять на последующее законодательство допетровской России. Не менее важен I Литовский Статут 1529 г., отразивший эволюцию западнорусского права XIV – начала XVI в.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.