Француженка по соседству - [96]

В голове тотчас всплывают слова: зря ты не установила на «Айфон» пароль. Тот же самый «Айфон» на полу, экран ярко светится разноцветьем красок.

– Это серьезное обвинение, – осторожно говорит доктор Пейдж.

– Это была серьезная попытка убить меня, – отвечаю я. Моей голове далеко до ее спокойствия.

Она кивает, но скорее не в знак согласия, а тщательно взвешивая мои слова.

– Послушайте, я никоим образом не пытаюсь влиять на вас, но вы должны понимать, что «Рогипнол» способен смешать ваши воспоминания в кучу. – Том стоит не шелохнувшись. Не знаю, о чем он сейчас думает, но Том внимательно слушает докторшу. – Если честно, в глазах закона вы будете ненадежным свидетелем. Вы уверены, что хотите заявить об этом в полицию?

Хочу ли я?.. Заглядываю внутрь себя, в поисках холодного страха, который я хорошо помню; в поисках ярости, которую хочу там найти; в поисках Кейт, которой хотела быть, но не уверена, что все они там. На меня накатывается тоска по Северин, я вновь хочу увидеть ее прекрасный, молчаливый призрак. Но ее здесь нет. Каро отняла ее у меня, более того, отняла дважды. Осознав это, я наконец нахожу сверкающее острие стали. Том смотрит мне в лицо.

– Если Каро заранее приготовилась к этому… – тихо говорит он, и его голос похож на сдавленное рычание. – Что еще она могла сделать?

Спасибо ему, что так быстро меня понял. Похоже, он уже расставил все точки над «i». И возможно, уже соединил между собой большую половину фактов. Он застыл и по-прежнему серьезно смотрит на меня, будто ожидает подтверждения своей правоты. Я молча киваю, и Том медленно выдыхает. Каменная маска на его лице сменяется разочарованием с примесью злости.

– Да, я хочу заявить об этом в полицию, – говорю я как можно более твердо, насколько это позволяет мне мой ватный язык.

– Понятно, – вздыхает доктор Пейдж. – В таком случае мы со своей стороны подготовим все необходимые документы. – Она смотрит на Тома и меня, и ее взгляд смягчается. – Кстати, примите к сведению, этот ваш друг с самого начала не верил, что вы пытались наложить на себя руки, – говорит она с улыбкой. – Всем, кто был готов его выслушать, он говорил, что этого быть не может. То же самое могу сказать про вашу подругу Лару. – Я снова смотрю на Тома. В какой-то момент он исхитрился снова взять мою руку в свою, даже если она пока что не до конца принадлежит мне. Я смотрю в его глаза, его замечательные глаза над таким же замечательным носом, и внезапно мне делается страшно, что я вот-вот разревусь.

– Могу я теперь сообщить вам подробности вашего состояния? – кисло спрашивает доктор.

Я улыбаюсь и киваю. Она же пускается в пространные объяснения, требующие использования жутко высоколобых научных терминов, которые я пропускаю мимо ушей, потому что, вопреки всем рискам, я сейчас здесь и со мной всё в порядке или, по крайней мере, скоро будет в порядке. К тому же Том держит мою руку, которая с каждым ласковым поглаживанием его большого пальца все больше и больше становится моей. Время напоминает ленту, и эта лента разматывается и уходит передо мной вдаль. Несмотря на медикаменты, которыми меня накачали, до меня постепенно доходит, что едва не произошло со мной, что у меня едва не было отнято. Внезапно я чувствую, как по моим щекам катятся слезы.

– Не переживайте, – мягко говорит доктор Пейдж. – Это обычная реакция на медицинские препараты.

– А по-моему, – хмуро говорит Том, – это скорее реакция на попытку убийства. – Он снова трогает мое лицо, и его прикосновение полно нежности. Я прижимаюсь щекой к его ладони, и на этот раз моя голова не стукается об нее.

– На попытку убийства? – доносится от дверей знакомый голос. – А вот об этом я хотел бы услышать подробнее.

Модан. Сегодня он не в костюме, однако все равно одет с иголочки. На нем джинсы, рубашка и джемпер – то есть то, в чем миллионы мужчин ходят каждый день, – и все равно от него исходят поистине французский шарм и элегантность. Или же это впечатление происходит от того, как он, вопросительно выгнув бровь, в небрежной позе застыл в дверном проеме?

– Bonjour, monsieur, – еле слышно шепчу я. Внезапно на меня накатывается страшная усталость. Надеюсь, он не арестует меня, пока я лежу на больничной койке? – Вы всегда найдете дорогу куда угодно.

– Верно, но сегодня я скорее выступаю в роли курьера, – отвечает Модан и со смущенной улыбкой поднимает руку. Я тотчас узнаю болтающуюся в ней сумку Лары и делаю из этого вывод: мир восстановлен. – Лара в туалете. Хотя, возможно, нам следует поменяться ролями.

– Возможно, но не сейчас, – твердо заявляет доктор Пейдж. – Пациентке требуется сон. Как только ваша подруга Лара скажет ей «Привет!», мы должны будем дать ей снотворное.

– Вам повезло попасть сюда, – говорит Модан, бочком делая пару шагов в палату. Его голос серьезен, и в кои веки рот в обрамлении двух глубоких морщин как будто трезв. – За мою карьеру я насмотрелся немало… смертельных доз. Для меня великое счастье видеть вас снова.

От его простых, но искренних слов у меня в горле застревает комок. Я киваю – это все, на что я способна. А когда наконец вновь обретаю голос, спрашиваю: