Франциск Ассизский - [4]

Вот слова Максима Исповедника: «Господь наш Иисус Христос по неизреченному человеколюбию к нам сделался и назвался червем. Ведь как червь рождается без соития, так и Господь был зачат без семени. Однако и для диавола Он послужил приманкой, как червь: диавол заглотил Его плоть, как червя, и напоролся на Божество. Однако и для [всех] врагов [Своих] Он червь, ведь мудростью мудрый тотчас обнаруживается, неразумием же — лукавый.

Но [еще] и в нас Он становится червем, всякий раз как мы грешим, ибо [тогда] Он изобличает и угрызает нашу совесть».

Мистический язык христианства вовсе не прост. Даже самое очевидное, при более глубоком знакомстве с традицией, обрастает новыми смыслами.

Чем старательнее мы будем учить этот язык, тем быстрее разрушится в наших глазах простой и яркий образ симпатичного нецерковного святого. Первый Франциск уйдет. Останется второй — такой же многослойный и неоднозначный, как сама святость.

Современный смысл этого русскоязычного понятия представляет собой сложную вытяжку из древних языков. Возникла она при переводе Библии. В Ветхом Завете словом «святое» переводили древнееврейское qadoš, означавшее отделение сферы Божественного от мирского. В Новом Завете «святое» соответствовало трем древнегреческим прилагательным: ιερός (иерос), άγιος (агиос) и οςιος (осиос). Первое обозначало принадлежность (посвященность) Богу, второе — святость Бога, третье — моральные качества человека (чистота, преданность). И, наконец, в самом русском языке родственным слову «святость» является «свет» — символ благодати Божией.

Все вышеперечисленные смыслы применимы к нашему герою. Он — стопроцентный христианский святой. Но все равно выделяется из длинного списка своих «коллег», хотя неординарных личностей там хватает. Среди святых не так уж много персон, ставших героями мифов и легенд. А Франциск ухитрился одновременно проникнуть в изящную словесность в качестве персонажа и получить титул основоположника итальянской литературы, создав гениальный «Гимн брату Солнцу» — первый в истории литературный памятник на итальянском языке[4].

И сам факт возникновения глянцевого образа говорит об очень широком спектре воздействия на людей. Поэтому ограничиться одной лишь подводной частью айсберга нам тоже не удастся.

Франциск Ассизский — как дерево. Вырос он на почве католицизма, но ветви его отбрасывают тень и на другие территории. А семена и вовсе разлетелись по всей земле, прорастая новыми событиями. Например молитвами о мире, которые проводятся на его родине начиная с 1986 года. Эти молитвенные встречи собирают не только христиан разных конфессий, но и представителей других религий. Есть даже такое специальное понятие «дух Ассизи», и в нем сегодня тоже продолжает жить наш герой. В чем загадка его харизмы и как менялось отношение к францисканству на протяжении восьми веков, мы постараемся проследить в этой книге.

ЛЕГЕНДА И ЛЕГЕНДЫ

Жизненный путь нашего героя настолько пышно зарос «цветочками» поэзии, что разглядеть его порой трудно. Народ, увидевший в «беднячке» из Ассизи пророка, или даже второго Сына Божия, не скупился на разнообразные домыслы и фантазии, усиливавшие это впечатление. Его будто бы видели на небе, управляющим огненной колесницей, наподобие пророка Илии. Он высекал воду из скалы, как Моисей. Возможно, эти фантастические варианты биографии появились еще при жизни нашего героя, поскольку уже тогда мало кто сомневался в его святости.

Очень трудно спустя 800 лет правильно растолковать те или иные вехи этого непростого, по духовным меркам — запредельно счастливого, а по материально-человеческим — тяжелого, почти трагического пути. Увидеть исторический контекст в мотивах действий героя, отделить действительное от легендарного. В предыдущей главе мы говорили о невозможности понять Франциска без глубокого знания христианской традиции. Но если изучать его биографию только по официальным церковным житиям, тоже существует риск получить на выходе человека, не совсем такого, каким был Франциск. И даже более того: характер героя может несколько разниться в разных житиях. Ведь за «правильность» образа Франциска шла борьба, и критерии этой «правильности» менялись, особенно в течение первого столетия после смерти нашего героя.

Кому и зачем это было нужно? Прежде всего самим францисканцам. К сожалению, прекрасное высокое Братство Духа, которое создал Франциск, не могло выжить в своем первозданном виде. Группа из полутора десятков человек достаточно мобильна и не требует никаких иерархических структур и дополнительного финансирования, помимо сбора милостыни. Но уже к концу жизни Франциска число его последователей достигло десяти тысяч. На одной харизме такое большое сообщество удержать невозможно, требовался труд администратора, не совместимый с характером нашего героя. Поэтому Франциск быстро отошел от руководства собственным орденом, хотя и возмущался порой происходящими переменами. Образ жизни братьев и впрямь все больше отдалялся от идеала странствующих апостолов, становясь все более иерархичным и оседлым. Эта тенденция усилилась после смерти Франциска, когда генералом ордена стал его ученик и друг Илья Кортонский.