Фракталы городской культуры - [60]
Свет все ярче озаряет ночь больших и малых городов, на смену ночной тьме приходит искусственный день, ночной хронотоп городской культуры становится все более социально освоенным и равнозначным дневному[207]. «Обращенная» сущность современной ночи является зримым признаком постмодернистской социокультурной парадигмы, размывающей все возможные границы – в искусстве и социуме, в пространстве и времени и утверждающей «ночной» хаос несвязанных друг с другом понятий, образов и явлений в дневной культуре. Однако, наряду с появлением в ночном социокультурном пространстве мегаполиса концептуальных паттернов дневной культуры («дневное» освещение, профессиональная работа, покупки, прогулки и т. п.), в его структуре продолжают воспроизводиться фрактальные паттерны «ночных» архетипов, рожденных коллективным бессознательным на заре человечества. Ночь в современном городе, как и столетия назад, все так же извлекает из своих глубин архетипические формулы, разворачивая их в бесконечном рекурсивном процессе и перекодируя в самые разные социокультурные и художественные формы.
Человек наполняет естественные ночи обрядовой и социальной предметностью, постигает и создает мистические смыслы Ночи, явленные посредством сакральных знаков и художественных образов, «считывает» сакральные тексты ночи и сам «пишет» ночные истории/Историю в соответствии с всеобщей фрактальной фабулой Ночи.
В пространстве городской культуры ночь не только не утратила присущей ей атмосферы инициации, но и распространила ее на многие светские мероприятия – банкеты, выпускные балы или походы в музей («Ночь в музее» как путешествие по глубинным уровням концептуального фрактала истории). В полночь в книжном универмаге может проходить презентация новой книги знаменитого писателя (например, открытие продаж романа Джоан Роулинг «Гарри Поттер и дары смерти» в московском магазине «Библио-глобус», куда часть посетителей пришла в соответствующих костюмах, началась ровно в полночь 13 октября 2007 года). Ночью футбольные фанаты собираются в барах, чтобы болеть за свои команды, играющие на чемпионате мира на другом конце земли, любители рекламы насыщаются изысканной рекламой в «Ночь пожирателей рекламы», ночью определяется победитель финала «Евровидения», а стрит-рейсеры устраивают свои скоростные заезды по городским магистралям…
Ночной город как открытое пространство (бес)сознательных удовольствий
В современной рекламе город все чаще репрезентируется своей ночной ипостасью. Ночные фотографии подсвеченных фасадов иллюстрируют рекламу казино, ресторанов, отелей, элитных жилых комплексов и торговых центров. И если казино и рестораны семантически связаны именно с ночными развлечениями, то в отеле и, тем более, в собственной квартире клиенты проводят не только ночь, а ночной шоппинг – это пока еще практика меньшинства. В данном случае светящиеся разноцветными огнями здания однозначно намекают на свою причастность к некому священному культу, доступному только «избранным». Автомобиль в рекламе все чаще ездит по ночному городу, вновь и вновь проезжая через освещенные мосты, то как «первооткрыватель» спрятанного в ночи неизведанного мира (Land Rover Discovery), то как «повелитель тьмы» (Hummer); а свет автомобильных фар во тьме содержит отсылки к мистической силе и инфернальности. И уже не духи впитали в себя ароматы ночи (в большом городе весьма сомнительные), но само «очарование ночи» (Hugo Boss) пронизано запахом духов знаменитой парфюмерной марки. И вообще «ночь полна открытий», и сам ночной мегаполис с разноцветными огнями многоэтажных башен и «неоновой» надписью «Город OPEN» на рекламном плакате пива «Efes» открыт для развлечений и удовольствий туманного (хмельного) сознания.
«Гармония с окружающим миром»® все чаще обретается в ночном городе. Окружающий мир на рекламном плакате (коньяк «Черный аист») оказывается ночным городом, залитым огнями многоэтажных кварталов и высоких офисных башен и расчеркнутым красно-белыми линиями света автострад, эстакад и мостов. Крепкий напиток выступает в роли своеобразного магического зелья, которое дает доступ к непринужденному общению со стихией городской ночи. Сам черный аист, который в природе обитает в глухих, скрытных местах возле лесных рек и болот, являет собой некое постмодернистское воплощение мистической ночной «птицы» – летучей мыши.
За последние десятилетия ночь мегаполиса в значительной степени утратила коннотации страха, опасности, потерянности в черных лабиринтах улиц. Опыт пребывания в ночном городе, в котором тьма перемежается всполохами огней, предстает не как территория рискованного путешествия, но как пространство веселого карнавала. Уличная иллюминация, очерчивающая контуры зданий и призрачно подсвечивающая рельефы стен и монументов, гирлянды лампочек над проспектами, сверкающие водные потоки и фонтаны – декорации, в которых разворачивается повсенощная столичная феерия, романтические вступления к большим и маленьким комедиям/трагедиям ночной развлекательной жизни.
И каждый раз ночь, с ее соблазняющими огнями и ужасающими образами бессознательного, сменяется рассветом и огромным желтым солнцем, поднимающимся меж отвесных стен небоскребов, – и в рекламе, и в жизни… Непрерывный рекурсивный алгоритм городской культуры день за днем и ночь за ночью продолжает воспроизводить свои фрактальные формы, в которых часть равна целому, а целое содержится в каждой его части.
