Фрагменты прошлого - [7]

Танцевальным залом на балу служила школьная столовая. В ее большие окна, занимавшие целую стену, заглядывала полная луна. В бальных нарядах мы будто стали совсем другими людьми, и место, где мы обедали каждый будний день, тоже преобразилось.

Я отгоняю мысли о пиджаке, небрежно брошенном на заднее сиденье автомобиля. О развязанном галстуке в цвет моего платья без бретелек. О том, как мои пальцы расстегивали пуговицы на белой рубашке. О ладонях Калеба на моих обнаженных плечах во время нашего поцелуя. О том, как после поцелуя он сказал: «Вот те раз, Джесса Уитворт. Похоже, я в тебя влюблен». Он частенько говорил «вот те раз» или «ну и ну», когда хотел, чтобы его слова прозвучали шутливо.

На следующее утро за завтраком Джулиан меня предупредил:

– Держи ухо востро с этим парнем, Джесса. Он старше тебя.

– Всего на год, – возразила я, и брат посмотрел на меня так, словно напрочь упустил из виду то, что я уже не ребенок, играющий в переодевалки и поющий под караоке в своей спальне. – К тому же он друг Макса.

Я знала Макса с начальной школы – так же, как знала большую часть ребят из бейсбольной команды брата. Они просто присутствовали в моей жизни. А я – в их. Когда я перешла в среднюю школу, целая орава парней уже знала, что я – сестра Джулиана, Джесса. Калеб был исключением. Макс с Калебом были на год старше меня, а Джулиан на год старше них. В отличие от меня, с девятого класса занимавшейся бегом, Макс начал бегать только в этом году, чтобы быть в хорошей форме к началу бейсбольного сезона. В лето нашей с Калебом встречи Джулиан перешел в двенадцатый класс, Макс с Калебом – в одиннадцатый, я – в десятый.

– Макса я бы тоже для тебя не выбрал, – проворчал брат.

– В таком случае мне повезло, что выбираешь не ты.

Джулиан постепенно оттаял, насколько это было для него возможно. Он не вмешивался в наши отношения и при встрече с Калебом смотрел на него с легким удивлением, словно у него каждый раз вылетало из головы, что мы с ним встречаемся.

* * *

Я застегиваю пакет, складываю его пополам и осторожно укладываю в коробку поверх поло. Закрывая верх коробки, отвожу взгляд. Голубое платье с прошлогоднего школьного бала нетронутым висит в моем шкафу в полиэтиленовом пакете из химчистки. В этом году я не пошла на бал. Он проходил в прошлом месяце, в ясный и свежий субботний вечер. На платье, купленном мной на бал в конце лета (Хейли сняла его с вешалки и с сияющими глазами протянула мне: «Ты должна взять его, Джесса. Оно потрясающее. И идеально тебе подходит»), все еще висит бирка.

Я купила это платье, потому что оно продавалось со скидкой и потому что я оптимистка. Но я обманывала саму себя. Пыталась вернуть то, что уже было утеряно между нами.

Расстроенная гитара

Когда я выгребаю из шкафа остальную одежду Калеба, раздается глухой стук о заднюю стенку и тихое, звенящее гудение. Я сдвигаю в сторону вешалки и нахожу гитару. Она прислонена к стенке между сдутым футбольным мячом и сложенным запасным одеялом, на котором собралась пыль. Я хватаю гитару за гриф, задевая пальцами струны, и тишину пустой комнаты прорезает резкий натянутый звук. Пальцы сами собой пробегаются по разлаженным струнам, и приходит новое воспоминание.

* * *

Стоял ноябрь. Только-только закончилась сдача экзаменов, проходивших утром. Те, кому предстояло сдавать экзамены еще и днем, пошли в школьную библиотеку, а освободившиеся ребята или отправились обедать в столовую, или разошлись по кружкам. Мы решили позаниматься у Калеба.

– У меня дома никого, – сказал он.

Мия училась в третьем классе, Ив подрабатывала в агентстве недвижимости, а Шон в зависимости от проектов работал то в ночные, то в дневные смены. Из компьютерных колонок лилась музыка – похоже, Калебу она помогала сосредоточиться, а меня, наоборот, отвлекала. Я сидела за письменным столом, опустив тетради по математике на колени, и вращалась под музыку на компьютерном кресле. Калеб, лежа на кровати, читал записи по физике. Я не занималась, а смотрела на его отражение на мониторе, поэтому сразу заметила, как он внезапно напрягся. Он потянулся рукой к столу, прикрутил звук в колонках и нахмурился.

– Ты чего? – спросила я, но тут и сама услышала то, что его потревожило. Медленные шаги на лестнице.

Глаза Калеба широко раскрылись. Он положил ладони мне на плечи и мягко подтолкнул меня к шкафу.

– Тсс, – шикнул он.

Меня поглотила темнота, вокруг сомкнулись рубашки. В узкой полоске света мелькнуло бледное лицо Калеба, затем он плотно прикрыл дверцу шкафа. Я постаралась дышать потише, чтобы не выдать себя лишним звуком.

– Калеб? – Дверь в комнату со скрипом приоткрылась, и кто-то вошел. – Мне показалось, я тут кого-то услышал. – Голос у Шона был низким и хриплым. Прокуренным. Хотя я никогда не чувствовала в их доме запаха сигарет.

– Ага. Меня.

– Ты разве не должен быть сейчас в школе? – прозвучали обвинительные нотки.

– У нас экзаменационная неделя. Я готовлюсь к тестам. – Голос Калеба изменился под стать голосу Шона. – А ты что делаешь дома?

Раздался шелест – что-то взяли и положили на место.

– Мы сегодня рано закончили. Учишь физику?