Фрагменты прошлого - [5]

– Я живу прямо за этим домом, – сказал Калеб, когда Софи с Максом вылезли из машины и вытащили свои пляжные принадлежности. – Зайдешь на минутку? Перекусить чего-нибудь?

Он барабанил пальцами по рулю и, задавая вопрос, не смотрел на меня.

– Почему бы нет, – отозвалась я, и сердце учащенно забилось.

Калеб объехал дом Макса и лихо припарковался возле построенного параллельно с ним маленького кирпичного домика. Я поднялась за ним по бетонным ступеням, держась за шаткий железный поручень. Калеб открыл дверь ключом из связки, на которой висели буквы, составляющие название его любимой команды.

– Мам? – позвал он, распахнув дверь.

Слово эхом пронеслось по узким коридорам. Пол был деревянным, как и лестница, расположенная прямо напротив входной двери. Бросив на пороге сумку, Калеб провел меня через две комнатушки – гостиную с огромным диваном, стоящим напротив телевизора, и столовую с развешанными по стенам семейными фотографиями и деревянным столом с красными подложками под приборы – в кухню. Сначала открыл кладовку, потом холодильник.

– Хм… Вынужден признать, что продуктов у нас с гулькин нос. – Он зажмурился и вытянул вперед руки. – Еда есть в моей комнате, но, клянусь, я не пытаюсь тебя так соблазнить.

Я засмеялась, и Калеб, открыв глаза, смущенно улыбнулся.

– Тогда идем в твою комнату.

Я прошла за ним по узкой лестнице один пролет, затем второй. Переступила порог его комнаты и оглядела встроенные в боковые стены полки, которые и впрямь были заставлены спортивными напитками и разнообразными закусками.

– Добро пожаловать в бункер, – заявил Калеб, обведя комнату рукой.

– Можно? – Я подхватила с нижней полки пакетик драже «Эм-энд-Эмс», прислоненный к стопке книг.

– Конечно, – улыбнулся Калеб.

Я вскрыла пакетик. Удивительно, насколько светло было в комнате, залитой солнечным светом из одного-единственного окна за кроватью.

– Если честно, твоя комната не очень-то похожа на бункер, – заметила я.

Калеб с деланым ужасом схватился за сердце.

– А как же вещественное доказательство номер один? Полки!

– Книжные? – снова огляделась я.

– Не книжные. Люди, жившие тут до нас, стопудово верили в конец света.

Шоколадные драже слегка подтаяли под прямыми солнечными лучами, и мои пальцы окрасились в красный, зеленый и коричневые цвета.

– А ты не веришь в возможный конец света? – спросила я.

– Верю. Ну, то есть, возможно, солнце взорвется или нас сотрет с лица земли какой-нибудь супервирус. Но я не верю, что от конца света может спасти забитый снедью чердак.

– Или все-таки тут была библиотека, – предположила я.

– Да? – Калеб, прищурившись, осмотрел свою комнату. – Есть такая вероятность, спорить не стану. Однако в день переезда я нашел здесь только коробку с хлопьями. Всего одну запечатанную коробку с хлопьями, стоявшую посреди полки. Словно ее просто поленились забрать.

Я опять обвела взглядом комнату, пытаясь представить себе забитые едой стеллажи. Не получилось.

– Прости, Калеб, но я вижу здесь лишь библиотеку.

– Не нахожу ничего клевого в том, чтобы называть свою комнату библиотекой. Не подрывай мой имидж, Джесса Уитворт.

Калеб шагнул ко мне (я этого ждала) и положил ладонь мне на талию (чего я тоже ждала).

– Каюсь, солгал, – признался он. – Я хотел тебя соблазнить.

– Знаю, – ответила я.

Калеб рассмеялся, но затем посерьезнел. Его ладонь обхватила мою щеку, и он шагнул еще ближе, вплотную ко мне. От него пахло солнцезащитным кремом, солью и солнцем. Я ощущала его дыхание и легкую дрожь ладони, когда он наклонился меня поцеловать. Я ответила на поцелуй, обняв Калеба за пояс. Думая о том, что все в нем напоминает мне об океане, и это прекрасно. Его кожа была разгоряченной от солнца, в волосах засохла соль, и я ощущала себя так, будто медленно плыву по течению.

Внизу послышалось топотанье, словно с поводка спустили животное. Калеб прервал поцелуй и отстранился.

– Мама пришла, – сказал он.

О да, каждая девушка мечтает услышать эти слова. Он слетел по ступенькам в своей фирменной манере – той самой, к которой я потом привыкну, но в ту минуту я не обратила на это внимания, судорожно пытаясь придумать подходящее объяснение своему пребыванию в его комнате. «Здравствуйте, я проголодалась, а шоколадные конфеты были наверху». Боже, я это серьезно? Серьезно? Я чуть не навернулась, догоняя Калеба.

– Привет, мам, – сказал он, стоя у подножия лестницы.

Его мама держала в руках бумажный пакет с продуктами, из которого торчал салат-латук. У нее были длинные волосы чернильного оттенка, бледно-розовые губы и зеленые глаза, умело подчеркнутые макияжем. Она перевела взгляд с Калеба на меня – стоящую позади него и помирающую от смущения. По дому бегала, то появляясь, то исчезая из виду, маленькая девчушка – точная копия матери. Она не обращала на нас ни малейшего внимания.

– Это Джесса, – представил меня Калеб.

И больше ничего не добавил. А ведь мог представить меня совершенно по-разному. Прояснить ситуацию, как для мамы, так и для меня.

«Это Джесса, и я ее только что поцеловал».

«Моя подруга, Джесса».

«Сестра Джулиана, Джесса».

– Джесса Уитворт. – Я вышла из-за спины Калеба и протянула руку, словно собираюсь ей что-то продать.