Фотограф - [25]

Через день картина была закончена – там оставалось не так уж много работы.

Ален снял холст, свернул его в рулон и поспешил в кафе.

У входа, выплескиваясь даже на мостовую, собралась огромная толпа.

Ален сразу понял: что-то произошло. Дверь была распахнута настежь, но протиснуться к ней было тяжело, так плотно люди стояли друг к другу.

Вдруг внутри здания раздался вопль. Но что за вопль! Вопль, больше похожий на завывание зверя, а не человека. Он перешел в протяжный отчаянный вой и завершился серией нечленораздельных душераздирающих криков.

Ален почувствовал, что почва уходит из-под ног – он уже знал, кто это кричит.

Подъехала карета скорой помощи. Из нее вышли два дюжих санитара и направились в кафе, держа наготове смирительную рубашку. Вскоре они вышли, крепко держа за локти извивающееся воющее существо, которое недавно еще было неунывающим Эйрой Пайном.

Даже когда карета скорой помощи уехала, зловещая атмосфера не исчезла. В толпе негромко переговаривались, посвящая в подробности все прибывающих ротозеев:

– Да, ее то сразу насмерть, бедняжку! Хоть не мучилась, слава Богу!

– А сам-то умом тронулся. В тот же момент тронулся. Обхватил жену и орет: пристрелю каждого, кто посмеет подойти! И в самом деле палил, пока не расстрелял всю обойму! А потом обнял жену, раскачивается и воет, воет. Душа выворачивается такое слушать!

На следующий день кафе все еще гудело, обсуждая вчерашнее событие.

Алену хотелось с кем-нибудь поговорить. Он даже окликнул Графа, но когда тот подошел и участливо посмотрел на Алена, тот не посмел ничего сказать о своих чудовищных догадках. Выдавил из себя банальное: «Какая трагедия!» и поспешно ушел.

На тротуаре сидел все тот же продавец газет. Ален, как обреченный, купил один экземпляр. Как в прошлых случаях, дома разложил газету на столе. Достал простреленную фотографию, положил рядом с газетным снимком. Вездесущий фотокорреспондент успел сфотографировать жену Эйры Пайна до того, как ее увезли. Вместо глаз зияли две пустые глазницы, неправдоподобно громадные. Как и на той фотографии, которую прострелил Эйра Пайн.

Бред! Сущий бред! Но как тогда объяснить все три гибели?!

3

«Только бы там никого не было! Никого-никого не было! Ночью кто туда забредет?» – думал Ален, стоя перед городским туалетом.

Была глубокая ночь.

Ален несколько дней не выходил из дома, пытаясь хоть как-то связать происшедшие события и мерцавшие в уме догадки.

Одно соображение казалось неоспоримым: все трагедии как-то связаны с фотографиями. Вернее, с судьбой фотографии. Догадка, конечно, была безумная, на грани кошмара и реальности. Ален боялся кому-нибудь высказать ее, чтобы его не поселили рядом с Эйрой в доме скорби.

Ален решил сам убедиться в справедливости своей догадки, спровоцировав разрушение порчей фотографии.

Ален нашел в своих запасниках самый безобидный, на его взгляд, объект для эксперимента – уличный туалет, одиноко стоящий посреди тротуара.

Ален рассуждал: если разорвать фото, то что может случиться, что? Пусть треснет железо по швам, пусть даже вся конструкция сомнется или провалится сквозь землю – никто же не пострадает?

Только бы там никого не было! Только бы там никого не было!!!

Ален, стоя в нескольких метрах от строения, достал фотографию и резким движением разорвал ее пополам.

Ничего не произошло.

Ален разорвал и сами половинки.

Ничего. Абсолютно ничего.

Ален решил не уходить, чтобы остановить случайного прохожего, вдруг тот пожелает воспользоваться строением по прямому назначению.

Никого. Никого не было и ничего не происходило.

Зябкий рассвет немного остудил Алену голову. «И что это я выдумал?» – подумал Ален и отправился домой, бросив последний взгляд на ни в чем не повинный туалет.

Тем не менее, последующие несколько дней, куда бы он ни направлялся, старался пройти мимо и убедиться, что все архитектурные изыски целы и невредимы.

Бывая в кафе, Ален несколько раз порывался поделиться своими домыслами с Графом. Но всякий раз ему было трудно облечь в слова свои мятежные мысли. И он неминуемо оставался с ними наедине.

Владелец кафе, который поначалу впал в панику, опасаясь, что несчастный случай отпугнет посетителей, оказался даже в выигрыше. Посетителей даже поприбыло. Были и завсегдатаи, которые кусали себе локти из-за того, что пропустили такое незабываемое зрелище. Были и неофиты, которые специально заходили в кафе, мечтая побывать на месте трагедии.

Для таких хозяин не ленился сам провести экскурсию.

– Да, месье! Именно тут, – говорил он очередному посетители неестественно низким и глухим голосом, театрально простирая указующую руку. – Именно тут она и упала, бедняжка! Да, да именно тут! В самый раз, где Вы стоите, месье! Да, да! На том самом месте!

Каждый раз «то самое место» заметно мигрировало, но вряд ли это было важно для посетителя – свою порцию адреналина он все равно получал.

У Алена стало болезненной привычкой доставать фотографии погибших, раскладывать их на столе, смотреть и мучительно размышлять, случайны ли эти мрачные события. Порой он даже готов был признать, что это плод его болезненного воображения, не более.

Но однажды его осенило: трагедия происходила только с тем, кто САМ уничтожал свою фотографию. То есть, модель должна быть ОДУШЕВЛЕННОЙ! И его опыт с туалетом ничегошеньки не доказывал!