Где-то истошно каркала ворона.
Тихое ясное утро обещало отличный погожий день.
Двое темнокожих работников в униформе шагали ухоженными дорожками Парижского зоопарка, спеша навести окончательный лоск перед открытием.
Парижане еще помнили, какой грандиозный успех при Наполеоне III имел их зоопарк. Просуществовал он, правда, недолго: во время осады французов пруссаками животных попросту съели. Но к открытию Международной Колониальной выставки 1931 года власти решили непременно зоопарк возродить.
Теперь это уже была не просто экспозиция экзотических животных, помещенных в клетки, а огромный парк, имитирующий естественную среду обитания для каждого вида. Даже крупных хищников ограждали не железные прутья, а рвы с водой. А копытным соорудили огромную скалу, на вершине которой устроили смотровую площадку для посетителей. Хочешь – любуйся панорамой Венсенского леса с огромной высоты, хочешь – наблюдай в бинокль за животными. Они больше не вызывали жалости, так как имели сытый холеный вид и не выглядели замученными неволей. Все, кроме одного вида. Кроме одного.
Стоит ли удивляться, что желающих попасть в зоопарк было довольно?
Собирая в контейнер мусор, оставшийся со вчерашнего дня, рабочие неспешно переговаривались:
– А наш-то своего не упустит. И так посетители валом валят, а он еще что удумал: можешь за один билет прийти в неделю два раза, но купи еще три – для дальнейших посещений. Хитер! Франки в его карман так и льются!
– А тебе что, хуже от этого? Нам с открытием выставки работы прибавилось, и деньжат тоже – грех жаловаться. В других странах депрессия, кризис, безработица – по крайней мере, так газеты пишут. А мы ничего, держимся.
Обитатели зоопарка уже давно проснулись. Раздавалась привычная для утра какофония звуков: фырканье, хрюканье, рев, хлопанье крыльев, птичий гомон. Но в этот многократно отрепетированный хор животных нестерпимым для уха диссонансом вклинивалось воронье карканье.
– И что она не прекратит вопить? В зубы к хищнику попала, не иначе.
– В зубах уже давно умолкла бы. Может, лапа в чем-то застряла?
– Так и будет голосить, пока не околеет. Пойдем, посмотрим, что с ней. А то ее вопль душу выворачивает.
Карканье доносилось со стороны хозяйственного участка, не предназначенного для посещения и отгороженного от не в меру ретивых посетителей вежливой табличкой «Вход только для служащих».
Свернув на узенькую гравийную дорожку, рабочие дошли до небольшой лужайки с кое-каким хозяйственным инвентарем, оставшимся от строительства. Середину лужайки занимал прямоугольный участок в несколько квадратных метров, посыпанный чистеньким песочком и непосвященному кажущийся удобным пятачком для отдыха. Однако на самом деле это была яма для получения гашеной извести – неизменного компонента строительных растворов.
Вблизи на низкой ветке липы сидела та самая горластая ворона. Увидев людей, она тяжело, как бы нехотя, поднялась на крыло, сделала небольшой круг над поляной и скрылась из глаз.
Посреди участка, контрастируя черным цветом с белизной песка, валялась какая-то ветошь. Один из рабочих инстинктивно ступил на песок, чтобы подо-брать тряпье.
– Эй, приятель, назад! – Остановил его окриком товарищ. – Ты что, рехнулся?! Получишь ожег, на кассу взаимопомощи не рассчитывай!
– Ох, спасибо, дружище! Я и подумать, как следует, не успел – представил, как хозяин разъярится, увидев мусор раньше нас. А достать, однако же, надо! А то нам не поздоровится.
– Яма небольшая. Давай возьмем стремянку, перекинем ее поперек – и спокойно доберемся до тряпья. И была же кому-то нужда его сюда бросать!
Несколько минут ушло на то, чтобы поднести стремянку – благо, она была тут же на полянке – и перекинуть ее через опасный зыбун.
Первой работники вытащили безнадежно испачканную фетровую шляпу. Она уже ни на что не годилась и отправилась в контейнер для мусора.
Затем с немалым трудом был извлечен обезображенный мужской труп.
