Фостер - [5]
В этих местах прошли детские и юношеские годы Уильяма. Семи лет он поступил в начальную школу. Мальчонкой продавал газеты. Но уже в десятилетнем возрасте ему пришлось навсегда расстаться со школой и искать более доходную, чем продажа газет, работу. Отец был не в состоянии прокормить большую семью.
В 1891 году Уильям поступил к скульптору Кретчману, у которого проработал подручным («Моя первая настоящая работа — «джоб», — напишет он впоследствии) около трех лет, получая сперва полтора, а потом по два доллара в неделю. 6–8 долларов в месяц — сумма ничтожная даже для того времени, но все-таки это была подмога для скудного бюджета семьи ирландского мятежника, мытарствовавшего на «обетованной» земле Америки.
Кретчман слыл весьма авторитетным и преуспевающим скульптором. Он был создателем монумента в честь победы северян в гражданской войне на поле брани в Геттисбурге, соавтором статуи Уильяма Пенна, основателя Пенсильвании, венчавшей купол филадельфийского муниципалитета, и многих других памятников и скульптур. Большой популярностью пользовались его юбилейные медали. Кретчман преуспел и в граверном искусстве, Причем настолько, что фальшивомонетчики неоднократно Предлагали ему стать их сообщником.
Работа скульптора — нелегкий труд. Молодой Уильям Выполнял при своем патроне функции подсобного рабочего: таскал кули с гипсом, относил заказы, прибирал мастерскую. Случалось иногда и так, что по юношеской Нерасторопности молодой помощник Кретчмана при уборке мастерской разбивал какую-нибудь вещицу скульптора, но Кретчман не обижался. Помощник пришелся по душе ему, он надеялся, что со временем из Уильяма получится скульптор.
Кретчман часто выезжал из Филадельфии в Нью-Йорк, Бостон, Вашингтон и другие города на различные конгрессы, торжества, встречи, где сбывал свои юбилейные медали. Уильям сопровождал скульптора в поездках. Юноше нравилось знакомство с новыми городами и людьми, но он тяготился поручением хозяина продавать медали. Уильям с детства терпеть не мог торгашей и любой вид бизнеса.
Кретчман пытался приобщить своего юного помощника к искусству. Скульптор обучал Уильяма резьбе по дереву и камню, граверству, рисунку. Но ученик не проявлял ни способностей, ни желания стать художником. Отец призывал Уильяма посвятить себя делу освобождения Ирландии от английских поработителей; мать втайне надеялась вырастить из него священника. Отцы-иезуиты готовы были принять в свой колледж сына набожной Шотландки, но Билли, как называли Уильяма домашние, стремился к станкам, к машинам. Уильям мечтал стать фабричным рабочим, приобрести специальность, работать с инструментом, строить, производить предметы, нужные людям. Ирландия была далеко, и ее беды не волновали его, как Фостера-отца. Не влекла его и карьера священника, она казалась скучной и ненужной.
В 1894 году Уильям оставляет скульптора и нанимается подсобным рабочим в Американскую словолитную компанию в Балтиморе.
На новом месте Фостер проработал около трех лет. В словолитне он впервые столкнулся с властью «железной пяты», как назвал Джек Лондон систему капиталистической эксплуатации в ее американском варианте. Тут у Фостера появились первые проблески классового сознания, которые приведут его спустя некоторое время в ряды Социалистической партии…
ПОД «ЖЕЛЕЗНОЙ» ПЯТОЙ»
Почему ты не станешь на дыбы,
не рычишь, глупец?
Почему не сбросишь хозяев
со своей спины?
Держись крепче, упрямый
болван!
Сбрось хозяев со своей спины
одним здоровым пинком!
Песня американских рабочих
Каждый, кто попадал на словолитню впервые, сразу окунался в атмосферу, насыщенную свинцовой пылью. «Фабрики смерти» — так называли эти предприятия. Самая грязная и опасная для здоровья работа здесь доставалась иммигрантам, темным, забитым, плохо знавшим английский язык, озабоченным только одним — как бы не потерять место и не умереть с голоду. Многие, отравленные свинцовыми испарениями, заболевали чахоткой. Хозяева никаких мер по охране здоровья не признавали — заболевшего просто вышвыривали на улицу. В те времена в Штатах не существовало какого-либо социального законодательства, не было и законов об охране труда. На словолитне мрачно шутили, что если прилежно экономить, то можно будет к моменту смерти, вызванной свинцовым отравлением, приобрести на сбережения гроб.
Такие условия труда господствовали на словолитне Гарисона Уата, где довелось работать Уильяму Фостеру.
Еще более бесчеловечная система эксплуатации существовала на предприятиях по производству удобрений в Уэст-Рэдинге и Уасмисинге (штат Пенсильвания), на которых трудился Уильям в 1898–1900 годах. Здесь перерабатывались в удобрения всякого рода отбросы и нечистоты, трупы дохлых собак, кошек, лошадей, коров и свиней, царили невероятная грязь и смрад, воздух был пропитан миазмами. Среди бела дня в производственных помещениях стояла такая темень от пыли, что приходилось пользоваться фонарями. Невыносимо было летом, когда двор завален «сырьем» — тушами животных, кишевшими под палящими лучами солнца червями. Царившая здесь вонь пропитывала одежду и тело. Избавиться от этого отвратительного запаха была невозможно. Мириады мух и всевозможных насекомых заполняли эту «адову кухню», где трудились илоты XIX века.
