Фостер - [2]

Повсеместно строились железные дороги, гигантские мосты, создавались предприятия, открывались торговые фирмы, осваивался дикий Запад, истреблялись индейцы. Газеты писали о колоссальных спекуляциях, грандиозных аферах, сумасшедших банкротствах, о золотой лихорадке на Аляске, о грабежах, насилиях, прославляли бандита Джесси Джеймса, ковбоя Буфало Билля, писали о баснословных фортунах и не менее баснословных жульничествах банкиров, железнодорожных магнатов, королей нефти, баронов стали и сосисок.

В стране не хватало рабочих рук. Их поставляла Европа. Ежедневно пароходы выбрасывали из своего чрева в американские порты сотни иммигрантов из Ирландии, Англии, Германии и России.

Соединенные Штаты строились, расширялись, росли. Страна была пропитана духом предпринимательства и наживы. Мерилом всех ценностей, всего сущего и живущего стал доллар. Во имя него совершались подвиги и преступления, открытия и изобретения, предательства и героические поступки…

Одновременно с освоением и колонизацией земель внутри страны в основном за счет отчуждения индейской собственности американские капиталы устремлялись при поддержке правительства на восток, юг и запад в поисках новых рынков и сфер влияния.

На востоке США пробились в Японию, которую силой «открыли» для торговли военные корабли адмирала Пир-ри, вторгнувшиеся в Страну восходящего солнца. Походя американские миссионеры и торговцы укрепились на Гавайях.

К югу от реки Рио-Гранде, отделяющей США от Мексики, флибустьеры янки во главе с Уильямом Уолкером облюбовали для своих похождений Центральную Америку. В воздухе носилась идея прорытия межокеанского канала в районе Никарагуа. Именно эту республику попытался захватить Уильям Уолкер, хотя и потерпел неудачу в своем предприятии.

В Карибском бассейне американские дельцы с вожделением взирали на аппетитную сахарницу — Кубу, где с 1868 по 1878 год бушевала война за независимость. США не только стали главными покупателями кубинского сахара, но и владельцами многих плантаций на острове, от которых охотно избавлялись испанцы, потерявшие надежду удержать «антильскую жемчужину» в своих руках.

Немалые интересы имелись у янки и в работорговле, которая продолжала процветать, снабжая живым товаром кубинских плантаторов, хотя торговля рабами была к тому времени уже запрещена великими державами.

Уильям З. Фостер назвал вторую половину XIX века эпохой беспримерного грабежа и эксплуатации. Ничего подобного мир еще не видел. Капиталисты жадно захватывали леса, залежи угля и других полезных ископаемых, хорошие пахотные земли и пастбища, растущие отрасли промышленности, банковское дело и транспорт, расхищая народное достояние, хватая и присваивая все, что представляло какую-либо ценность. Это была оргия «свободного предпринимательства», и над всем господствовал закон джунглей.

Капиталисты грызлись между собой. Без зазрения совести они крали друг у друга железные дороги, посылали вооруженные банды для уничтожения нефтеперегонных заводов конкурента, наводняли рынок обесцененными акциями, оптом покупали и продавали законодателей.

Рабочие и фермеры тоже рассматривались крупными капиталистами как ниспосланные им богом рабы, которых можно эксплуатировать без предела. Предоставляя трудящимся, хотя и с большой неохотой, некоторую видимость политической свободы, капиталисты выколачивали из их труда двойные и тройные прибыли. В те годы они хладнокровно обрекли миллионы рабочих на смерть в шахтах, на фабриках и железных дорогах, где не было и намека ка технику безопасности.

В этот период выдвинулись капиталистические клики Рокфеллеров, морганов, асторов, гарриманов, Вандербильтов и им подобных миллиардеров. Их алчность не знала предела.

Миллионные массы народа жили в нужде и нищете, в то время как их капиталистические хозяева купались в роскоши, наживая новые и новые миллионы. С их жадностью могло сравниться лишь их невежество, ибо о культуре они не имели ни малейшего понятия. У них не было ни чувства патриотизма, ни чувства ответственности перед народом. Их лозунгами были: «Для наживы все средства хороши» и «Пусть народ убирается к черту». Они жили в роскошных, но безвкусных дворцах, рабски подражая разложившемуся дворянству Европы, окружая себя так называемым «обществом» и устраивая претенциозные ужины и обеды. Марк Твен назвал эту эпоху «позолоченным веком».

Нельзя сказать, чтобы в Соединенных Штатах не раздавались голоса, осуждавшие эту систему и призывавшие рабочих и фермеров защищать свои права. Великий американский поэт Уолт Уитмен был одним из первых критиков пресловутого «американского образа жизни».

«Рабочие! — писал поэт накануне гражданской войны. — Шайка изолгавшихся северян-пустозвонов прожужжала вам уши привычными речами о демократии и демократической партии. Другая шайка вопит об «американизме». Но то, что так называемая демократия поклялась теперь осуществить, обещает грядущим поколениям простых людей больше бед, чем самая страшная болезнь. Другая партия делает то же. Все они спекулируют великим словом «американизм», ничуть не понимая его смысла, подобно тем людям, которые громче и больше всех кричат о религии, а сами по ночам совершают зверские убийства, сеют в мире ненависть, страх, предвзятость, кастовую рознь, кровавую месть, вводят законы о наказании за взгляды и верования… Чего опасается современная молодежь? Я подскажу ей, чего надо опасаться: коварства американцев. По-моему, худшего коварства нет на свете».