Формула всего - [42]

– А тебя как зовут, дружок? – спросила Наиля.

– Какаранджес.

– Ты кто такой?

– Он наш, цыганский, – вмешался Драго. – По-русски – домовой.

– А по-татарски – Йорт Хужалары, – улыбнулась Наиля.

– Дай-ка я на тебя взгляну! – с этими словами бабка встала с места и села за стол рядом с коротышкой. – Вот ты какой. Хорош гусь! Я почти что век прожила, без шестнадцати годов, а первый раз такого богатыря вижу!

Какаранджес, сначала оскорбившийся на «гуся», но почти сразу же вознагражденный «богатырем», не знал, как ему реагировать на старуху, а Драго, услышав про столь преклонный возраст, с изумлением поднял бровь.

– Хорошо держитесь, бабушка, – сказал он не без лести.

В ответ старуха зашлась от кашля, прижимая к груди ссохшийся кулачишко. Потом извинилась:

– Простыла я после бани, дунуло где-то. Третьи сутки из носа бульон течет.

– Дай вам бог здоровья!

– А зачем, милый человек?! – задалась старуха философским вопросом, что было, впрочем, закономерно – не с пустого же места ее сын стал учителем! Она бы и дальше раскрутила какую-нибудь душеспасительную беседу, но сноха помешала.

– Полно, бабушка. Как не стыдно жаловаться! – Наиля достала из печки чугунку с супом. – Подумают, что тебя тут бьют или плохо относятся.

– Меня жизнь бьет. Так старость тюкнула, как не надо бы.

За столом воцарилась неудобная пауза, которую каждый использовал, чтоб подумать о чем-то своем, а Какаранджес с жадностью схватился за суп и обжег язык. На полатях послышались сдавленные смешки.

– А лошадку не держите? – спросил Драго.

– Я за нее, – откликнулась Наиля. – Пашу как лошадь.

– А поешь как птица!

– Почем ты знаешь, как я пою?

– А я тебя насквозь вижу! – Драго обнажил золотые зубы. Наиля шутливо заслонила лицо сковородкой, и лукавая уклончивость сделала ее втройне очаровательной.

– За хорошую песню и душу отдать не жалко! – горячо воскликнул цыган.

– Правильно! – поддержал Какаранджес. – За красивую песню да хорошую лошадь чего не сделаешь!

– Он дело говорит! За хорошую лошадь цыган к ведьме пойдет! Не смейся… Клянусь солнцем на небе! Так оно и есть!

– Расскажи им про Филина! – подсказал коротышка, но Драго отмахнулся:

– Это ерунда.

– Расскажи, пожалуйста, – попросила Наиля. – Мне интересно.

Драго посмотрел на нее с серьезным азартом. Она улыбнулась, но не ему, а его и своим желаньям, которые были вдвойне приятней от того, что могли исполниться лишь в мимолетной безответственной фантазии и нигде больше.

– Ну ладно, – начал цыган. – Был у нас в таборе парень – Филин. Красивый. Крепкий. Подковы гнул! Однажды пропали у него кони. Кобыла увела коня. Ее звали Полька, а его звали Вальс. Филин тогда еще был неженатый и жил при отце. Искали, искали… Нигде не нашли! Отец напился и послал сына в ночь, с пьяных глаз говорит: «Без коней не возвращайся!» Идет Филин по лесу. Идет, идет… Слышит ржание. Что за утьки-ватьки? Он сразу понял: «Наши лошадки!» Подходит ближе. Не видать никого. Слышно, что лошади где-то рядом, а где? чего?.. Пошел Филин дальше. Видит – избушка. В ней – женщина старая. Он попросил у нее воды. Она напоила его и спрашивает: «Ты зачем сюда пришел?» Он ей рассказал. «Слышу, – говорит, – кони наши ржут, а увидеть не могу!» – «Слушай меня, – говорит старуха. – Иди сейчас в лес, да одежду сними и надень наизнанку!» Он так и сделал, по ее совету, и сразу увидел тех лошадей.

– А то еще было, – перебил Какаранджес. – Жил в деревне один мужик. Мимо проезжал на кибитках табор. Он и говорит вожаку: «Заходите, чаем напою». Сели. Пьют. Цыган предлагает: «Давай, мужик, барыши с тобой делать. Купи у меня лошадь». Мужик купил. Цыгане уехали. Он лошадь – в оглобли, вспахал огород, привез сена. Очень доволен! Винца хлебнул – чтоб всегда так жить! А дальше вот что. Ночь наступила. Мужик в окно глядь – лошадь сидит, а на голове у нее рога! Короче – черт! Нечистая сила. Пусть никто меня не слышит! Мужик подумал: «Я, наверное, перепил!». И лег себе спать. Наступило завтра. Он опять весь день на той лошади пашет. Вина не пьет. Значит, снова темно. Он в окошко смотрит – опять там черт! Всю ночь мужик думал, а утром встал, убил эту лошадь и закопал. Сто лет прошло, а на той могилке и крапива не выросла!

– Батюшки святы! – всполошилась бабка. – Что же это мы все про чертей! Да еще за столом! – Она быстро перекрестила рот.

Разговор свернул на другие темы. Уже съели и суп, и вареную картошку, а Семен Галактионович все отсутствовал. Наиля нервно притопывала пяткой по половице:

– Как пить дать с попом столкнулся!

Драго облизнул деревянную ложку и похвалил:

– Вкусная штука. Это варенье называется, да?

– Ага. Яблочное. У вас разве не делают?

– Нет. Наши женщины не умеют. Летом дети ягоды с кустов едят, а на зиму мы ничего не запасаем.

– Ну вот и кушайте на здоровье.

Какаранджес допивал третий чай. Он, впрочем, времени зря не терял и уже мысленно проинвентаризировал все доступное обзору имущество Шерстобитовых – от толстых книг, чьи шикарные переплеты застегивались на металлические пряжки, до бронзовых подсвечников, расписной табакерки и прочих весьма дорогих вещиц. «А учитель не бедняк», – заключил коротышка.