Формула гениальности - [56]

Юбилейные торжества, славившиеся всегда своим грандиозным размахом, в этом году обещали быть особенно пышными. Число зарубежных гостей превышало четыреста человек. Среди них были президенты Академий наук многих стран, ректоры и многочисленные представители крупнейших университетов большинства стран Европы, США, Азии и Африки, многие видные ученые.

С утра предстояло возложение венков на гробницу основателя Университета герцога Рудольфа.

В начале десятого советская делегация была в полном сборе и на присланных машинах направилась к Университету. Однако, еще задолго до него оказалось, что все окрестные улицы и площади запружены народом. Жители Вены, нарядно одетые, с утра вышли на улицы, как на праздник. Проехать среди этих огромных масс народа представлялось немыслимым, и только полицейские, длинной цепочкой выстроившиеся вдоль всех соседних улиц, обеспечивали движение машин с зарубежными делегациями.

Не доезжая до Университета, советские ученые, как и все гости, вышли из машин и заняли свои места в колонне, которой не было видно конца. Все с интересом ждали начала торжественной процессии. Наконец в десять часов процессия тронулась. Впереди ее шли два кардинала – австрийский и специальный делегат Ватикана. Им предстояло совершить богослужение с возложением венка.

Длинной колонной шли профессора Университета. Они были в ярких многоцветных мантиях и в головных уборах. За ними следовали колонны зарубежных гостей. За гостями шли бесчисленные ряды студентов с горящими факелами. Вся эта процессия, растянувшаяся более чем на полтора километра, двигалась от Университета к собору Святого Стефана через центральную часть города. На всем ее пути были выстроены цепи почетного караула из студентов, облаченных в старинные университетские униформы. За этой цепочкой сплошной стеной стояли огромные толпы горожан, криками и восклицаниями приветствовавшие процессию. Наркес впервые видел такое грандиозное зрелище, напоминавшее знаменитые средневековые церемонии. Идя в процессии и видя по сторонам возбужденные лица, горящие глаза и высоко вскинутые в радостных приветствиях руки, Наркес подумал о том, что вот так же среди огромных толп ликующего народа ехала по улицам Турели, Орлеана, Жаржо, Божанси, Труа, Шалона, Реймса его Жанна д'Арк… Теперь, спустя более пяти столетий, по улицам, запруженным народом, шел он, Наркес. Ибо он так же, как и безмерно любимая им Жанна д'Арк, был нужен людям. Ибо он так же, как и Жанна д'Арк, сквозь слезы и страдания шел к своей цели и верил, что достигнет ее. Ибо он так же, как и Жанна д'Арк, состоял не из плоти, бренной и легко ранимой, а из бесконечной, не имевшей никаких границ веры в свою миссию. Ибо он так же, как и Жанна д'Арк, совершил свою миссию на этой земле.

Он думал о чуде.

О чуде, которое совершил он, мальчик из Ассы, маленького казахского аула. Ценой величайших жертв и усилий достигший самых больших высот человеческого духа, совершивший открытие, которое мировая научная общественность единодушно признала самым великим открытием за всю историю человечества. Несмотря на то, что были такие корифеи, как Птолемей, Аристотель, Коперник, Галилеи, Кеплер, Ньютон, Эйнштейн – десятки и сотни величайших научных гениев, органов, созданных природой для познания самой себя. Если бы в самом начале пути, когда в школе он тщательно изучал и штудировал биографии этих гениев, кто-нибудь сказал бы ему, что он превзойдет их всех, он счел бы этого человека сумасшедшим. Позже, уже осознав свою цель и стремясь к ней, сколько лишений перенес он, чтобы утвердить себя, преодолеть сопротивление всякого рода дельцов от науки, глухую зависть высокопоставленных «гениев». Он понял тогда, что мало стать гением, надо еще и выжить. В море слез, которые пролил он на пути к своим открытиям, могли бы утонуть все его настоящие и будущие завистники. Смог бы он пройти весь этот путь сначала? Нет, не смог бы. Потому что любая, даже самая величайшая, человеческая воля имеет предел. А, может, и смог бы? Ведь на тяжком пути своем он любил не себя, он любил Истину и людей. Разве не мечтал он в те годы, когда погибал от болезни, что только бы дойти до человечества, совершить столь нужное для него открытие и только потом умереть? И разве не бескорыстная любовь к людям одна лишь и помогла ему совершить это чудо – стать у истоков второго рождения человечества?..

Послышались звуки органа. Это совершали богослужение кардиналы. Чистые, неземные звуки «Реквиема» Моцарта, рождаясь на земле, витали над толпами людей и устремлялись к небесам. Что-то бесконечно возвышенное было в этом дивном творении гения. Душа Наркеса, звучавшая на самых высоких регистрах, вся отдалась во власть волшебных звуков.

После возложения венка на могилу герцога Рудольфа процессия распалась и огромные толпы людей растеклись по кладбищу, рассматривая усыпальницы великих людей Австрии. Другой, более мощный людской поток запрудил выход из кладбища и медленно просачивался в город. Делегаций зарубежных гостей сопровождали многочисленные представители Университета.

В этот же день после обеда состоялись торжественные заседания в стенах Университета и в огромном городском зале, напомнившем Наркесу Дворец спорта в Лужниках в Москве, где размещалось несколько тысяч приглашенных.