Форестьера - [5]

Первая деревня, в которой расположился отряд, встретила их таким же молчанием. Баруччи не нашел в лицах крестьян радости, какая должна была бы быть у них при виде избавителей от большевистского ига. Бородатые, хмурые, они встретили отряд враждебным молчаньем.

В этой же деревне был расположен отряд русских войск, под командой безусого, совсем еще юного, офицера. Баруччи обратил внимание, что многие рядовые этого отряда были в офицерских погонах.

В этот же первый день Баруччи увидел большевиков.

У избы, где помещался штаб русского отряда, стоял стол; за ним — безусый офицер и человек в полуштатском костюме. Вокруг стола — десятка два солдат. Перед безусым офицером лежали какие-то бумаги, которые он просматривал вместе со штатским. Офицер, покончив с бумагами, сделал знак рукой одному из солдат, и через некоторое время перед столом очутились шесть связанных крестьян. Пятеро из них были молодые, крепкие ребята, шестой — бородатый и пожилой, похожий на русского попа, каких Баруччи видел на картинках. В этом его убеждала странная длинная одежда, в какую был одет бородатый человек. О том, что эти люди как раз и есть большевики, Баруччи и не приходило в голову. Большевиков он себе представлял совсем иными.

Он понял это тогда, когда офицер, обращаясь к подошедшему майору Вескотти, сказал, указывая на связанных людей:

— Большевики.

Баруччи ничего не понял из того, о чем спрашивал офицер связанных людей и что они ему отвечали. Но он запомнил, как офицер ударил одного из них в лицо, и как тот, странно улыбнувшись, сплюнул изо рта кровь…

Потом было дикое и страшное зрелище.

Связанных людей раздели и били шомполами. Рвали кожу и мясо, брызгали кровью, а истязуемые молчали. Баруччи, привыкший ко всяким ужасам и крови за долгие годы войны, здесь почувствовал тошноту и отвернулся.

Наутро он вместе с другими ходил на конец деревни смотреть шесть тихо покачивавшихся тел под перекладинами. И вид повешенных большевиков опять вызвал в его памяти рассказы форестьеры о замученных борцах.

Где-то она теперь, бьонда?[4] — невольно подумал он, глядя на потемневшее лицо бородатого казненного.

Майор Вескотти на следующий день разъяснил своим людям смысл происходившего, но не один только Баруччи был хмур и задумчив и плохо слушал слова майора.

* * *

Подчиняясь распоряжениям главного командования, отряд кочевал из одной деревни в другую. За неделю пребывания отряда в Сибири не было сделано еще ни одного выстрела. После австрийского фронта, с его сложной сетью траншей и укреплений, война с большевиками казалась Баруччи и его товарищам по отряду странной и совсем непохожей на войну. Там, на австрийском фронте, каждый солдат знал, где находится враг. Там были окопы, там была линия фронта. Здесь — ни окопов, ни фронта. Да и врага как будто бы не существовало! Были деревни, открытые, мирные; были бородатые крестьяне, были просторы и молчанье…

Но один случай убедил Баруччи и его товарищей в близком существовании большевиков.

Отряд занял одну из деревень по распоряжению высшего командования. Эта деревня должна была служить отправной базой для развития комбинированного наступления на большевиков, крупные силы которых предполагались неподалеку. В избе, где расположился Баруччи с пятью другими солдатами, один из солдат нашел пакет с надписью:

«Солдатам Италии».

В пакете оказались листки с обращением к солдатам итальянского экспедиционного отряда. Обращение было написано на прекрасном итальянском языке. В нем военно-революционный комитет повстанцев обращался к итальянским солдатам с призывом отказаться от борьбы с рабочими и крестьянами России, свергнувшими власть помещиков и капиталистов и борющимися за новую жизнь, в которой хозяином и творцом нового мира будет тот, кто трудится — рабочий и крестьянин…

Обращение заканчивалось возгласами:

«Да здравствует единственная рабоче-крестьянская власть Советов!»

«Да здравствует прекрасная, свободная Италия рабочих и крестьян!»

«Пролетарии всего мира, объединяйтесь под властью Советов!»

Эти листовки произвели огромное впечатление на Баруччи и его товарищей. Вместо того, чтобы отнести их к майору Вескотти, они рассовали их по карманам и ни единым словом не обмолвились о них командованию.

Так прошло несколько дней.

К их отряду присоединился еще чешский отряд, и вскоре был отдан приказ о выступлении.

Боевым заданием итальянского отряда было занятие большого села, расположенного в расстоянии двух переходов от деревни. По сведениям, в этом селе были сосредоточены крупные силы большевиков. Отряд выступил ночью, и на рассвете следующего дня разведка вошла в соприкосновение со сторожевыми патрулями большевиков.

День был хмурый. Накрапывал дождь, и где-то глухо ворчал гром. Разбившись на две колонны, итальянцы перешли в наступление, в то время как их горная батарея начала обстрел села. Красные отвечали пулеметным огнем. Пулеметы были довольно быстро сбиты огнем артиллерии. Баруччи в бинокль видел отходящую цепь красных. Они ничем не отличались от тех крестьян, которых он встречал в каждой деревне. Одежда их была самая разнообразная: кто в пиджаках, кто в защитных рубахах, кто в полушубках…