Фонвизин - [8]

Полный же перевод «Жизни Сифа» выходил отдельными книгами и издавался на протяжении целых шести лет, с 1762 по 1768 год. За эти годы Фонвизин основательно подтянул свой французский: если первые три части переведены с немецкого, то последняя, вышедшая в 1768 году, — уже с французского и, по мнению занимающихся этим вопросом специалистов, переведена очень хорошо.

В романе Террассона нет места так любимой Фонвизиным иронии, произведение ученого аббата наполнено самыми разнообразными сведениями, широковещательно, серьезно и чрезвычайно полезно. Цель автора — прославить добродетель, рассказать о ее пользе и величии, исправить нравы и тем оказать услугу обществу. По мысли Террассона, история царя Сифа в высшей степени поучительна, а сам он достоин подражания: египетский правитель мудр, добродетелен, просвещен и добросердечен. Кроме него, в романе действуют самые разнообразные герои, некоторые из которых демонстрируют крайнюю чувствительность и бывают необыкновенно эмоциональны. Правда, под пером Фонвизина отдельные их восклицания кажутся двусмысленными (например, умирающая царица кричит сыну, будущим которого она очень встревожена: «…во гробе без тебя не буду иметь покоя»; можно подумать, что «во гробе» она будет иметь покой лишь в его обществе), но такие огрехи едва ли могли быть замечены современниками, не избалованными качественными переводами иностранных книг. С журналом Рейхеля, к слову сказать, жаловавшегося на недостаток хороших переводчиков, Фонвизин активно сотрудничал до осени 1762 года, момента своего выхода из университета.

Глава вторая НА ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЕ (1762–1769)

Переводчик иностранной коллегии

Во взрослую жизнь Фонвизин вступает в чине сержанта Семеновского полка и имея перспективу продолжить университетское образование. Однако вскоре выяснилось, что ни сержантом, ни студентом долго ему быть не придется: благодаря родству и близкому знакомству Фонвизиных с вице-канцлером Александром Михайловичем Голицыным молодой переводчик переходит на службу в Коллегию иностранных дел. Из запроса, отправленного из коллегии в университет в октябре 1762 года, следует, что «лейб-гвардии Семеновского полку сержант и оного университета студент Денис Фонвизин поданным в Коллегию иностранных дел прошением представил, что он в Императорском московском университете обучался латинскому, французскому и немецкому языкам и желает ныне при делах оной коллегии служить, почему оный Фон-Визин в тех языках свидетельствован и найден в знании оных достаточным и к делам оной коллегии способным; и потому Коллегия иностранных дел от Императорского московского университета требует, чтоб оный благоволил помянутого сержанта Фон-Визина, выключа из числа университетских студентов, прислать в оную коллегию для определения по желанию и способности его, о чем равномерно писано и лейб-гвардейского Семеновскому полку в полковую канцелярию». Иными словами, Фонвизин выполнил все формальные требования: отправил на высочайшее имя прошение, для подтверждения своего профессионального уровня перевел начало речи Цицерона «За М. Марцела», «Политическое рассуждение о числе жителей у некоторых древних народов», несколько известий — из Данцига о «возобновлении» после екатерининского переворота, или, как сказано в документе, «перемены, бывшей в Российском государстве», «системы, отвергнутой Петром III» (21 июля), из Петербурга — о милостях, которых удостоились знаменитый фельдмаршал Миних и дети покойного посла в Голландии графа Александра Гавриловича Головкина (20 августа), из Голландии — о подписании испанским послом в Париже «прелиминарных пунктов» между Англией, Францией, Испанией и Португалией (4 сентября), или «кредитив» «графа Мерсиа» (имперского посла графа де Мерси-Аржанто — 25 февраля 1762 года), речь профессора Рейхеля на коронацию Екатерины II (3 октября). В итоге он был признан годным для открывающегося перед ним поприща. Кроме вышеупомянутого вице-канцлера Голицына, запрос подписал канцлер Михаил Илларионович Воронцов, в распоряжение которого поступил новый переводчик, уже не сержант, а армии поручик Денис Фонвизин.

Начало служебной карьеры молодого переводчика Коллегии иностранных дел без малейшего преувеличения можно назвать успешным. Канцлер дорожит новым сотрудником, и в конце того же 1762 года Фонвизин выполняет первую в своей жизни дипломатическую миссию: отправляется в Северную Германию, где вручает герцогине Мекленбург-Шверинской Луизе Фредерике главный женский орден Российской империи — орден Святой великомученицы Екатерины. По замыслу правительства, Фонвизин, игравший весьма незначительную роль в сложной внешнеполитической комбинации, должен был «заехать» в Гамбург и уже оттуда в сопровождении чрезвычайного посланника Алексея Семеновича Мусина-Пушкина последовать в Шверин. Поставленная задача была выполнена, орденская лента с успехом передана, а Фонвизин «поведением своим приобрел… благоволение герцогини и одобрение публики».

Судя по всему, юный дипломат, «сущий ребенок», был не слишком подготовлен к подобной службе, не знал великосветского обращения и вышел из положения лишь благодаря живости характера, природному уму и начитанности. Как бы то ни было, по возвращении в Москву Фонвизин чувствует себя триумфатором: им довольны все, и похваливший его Мусин-Пушкин, и получившие рекомендательное письмо посланника в Гамбурге канцлер Воронцов и вице-канцлер Голицын. Превосходно складывается и его карьера литератора: начатый в 1761-м или, возможно, в 1762 году перевод трагедии Вольтера «Альзира, или Американцы» сделал настолько «много шума», что всегда недоверчивый к похвалам и неизменно ироничный Фонвизин всерьез поверил в силу своего таланта. Уже в Петербурге в 1763 году с переводом трагедии познакомился фаворит императрицы Григорий Орлов, и его отзывом Фонвизин был весьма доволен.