Фонтанка, 16: Политический сыск при царях - [144]
В сентябре 1915 г. Белецкий сменил Джунковского на посту товарища министра внутренних дел и вербовка осведомителей и провокаторов возобновилась с прежним размахом. Будучи под его началом, директор Департамента полиции Е.К. Климович (март — сентябрь 1916 г.) в июле 1916 г. довел до сведения своих подчиненных донесение осведомителя из Центрального военно-промышленного комитета о царящих там антиправительственных настроениях. Хотя эта организация крупных частных предпринимателей создана якобы для помощи государству в войне, предупреждал он, центральный орган военно-промышленных комитетов занял подрывную позицию: выступает за «свободу коалиции» и проголосовал в поддержку объединения рабочих в любые организации — будь то общественные или культурно-просветительские, — какие могут быть разрешены местными властями. Налицо попытка организовать «рабочую массу», считал Климович, «с целью ниспровержения существующего государственного строя»[640].
Три месяца спустя и всего за четыре месяца до падения монархии еще один директор Департамента полиции, Васильев, требовал от розыскных учреждений «последовательно, систематически» расширять «секретную внутреннюю агентуру». Он указывал также, что все агенты обязаны представлять письменные донесения. Без такой информации сотрудники Особого отдела не могли в полной мере использовать агентов'и осведомителей, а также определять, кто из них отлынивает от работы, что нередко случалось с агентами охранки[641].
II
Белецкий предстает перед нами как главная фигура в деятельности тайной полиции: он лично руководит операциями, берет на вооружение все известные приемы розыска и отдается своей работе с истовостью новообращенного заступника веры. Белецкий был одним из немногих выходцев из податного сословия, кому в дворянском государстве удалось подняться до высших ступеней административной лестницы. После успешного окончания юридического факультета Киевского университета ему предстояла тяжелая борьба за то, что другим принадлежало по праву рождения. Белецкий начал службу младшим помощником делопроизводителя и за тринадцать лет сумел выбиться только в старшие помощники.
Перелом произошел, когда он погрузился во внеслужебную деятельность, связанную с благотворительными организациями и Красным Крестом. Во всех кружках и комиссиях, находившихся под покровительством высоких административных лиц и их жен, Белецкий безропотно выполнял скучную бухгалтерскую и техническую работу. Добровольный сотрудник комиссии по народному продовольствию запомнился ковенскому предводителю дворянства П.А. Столыпину. Вскоре после своего назначения министром Столыпин предложил Белецкому пост самарского вице-губернатора. В июле 1909 г. Столыпин перевел Белецкого исполняющим обязанности вице-директора Департамента полиции.
Хотя Белецкий был новым человеком на Фонтанке, именно ему давались наиболее деликатные поручения. Он подготавливал за подписью министра ответы графу СЮ. Витте по поводу причастности полиции и черносотенцев к покушению на его жизнь. Белецкий вспоминал, что им «приходилось извилистым образом выдумывать ответы, которые имели значение отписки, но тонкой отписки, ни два, ни полтора, что называется»[642].
В Департаменте полиции Белецкий ведал финансовой частью и законодательной комиссией, разрабатывавшей полицейскую реформу. Эту работу курировал товарищ министра А.А. Макаров. Пересев в кресло министра, он поставил своего подчиненного во главе Департамента полиции (с декабря 1911 г. Белецкий считался исполняющим должность, а через год был утвержден директором). Главным достоинством Белецкого как чиновника была поразительная работоспособность. Он занимался служебными делами с утра до позднего вечера. Если же министр требовал срочный доклад, то Белецкий мог за ночь проштудировать тысячу страниц документов и утром представить подробную справку.
В глазах сослуживцев и знакомых Белецкий был весьма достойным человеком, может быть грешившим чрезмерной искательностью по отношению к высшим чинам. Он считался примерным семьянином и вместе с двумя родными дочерьми воспитывал приемную девочку-сиротку. Однако министр Макаров недаром говорил, что его подчиненный безупречен до тех пор, пока его держат в узде.
