Фонарь на бизань-мачте - [7]
— Да вот размышляю, является ли лицо отражением души, — сказал я.
— Вы же знаете, что бывают убийцы с лицами ангелов и, наоборот, самые зверские физиономии у добрейших людей. На «Венере», которой я командовал, когда прибыл сюда двадцать первого июня тысяча семьсот девяносто шестого года…
Госпожа Гаст в это время встала из-за стола. Она прошла мимо нас, и мы поклонились ей.
— Очаровательное соседство, — пробурчал Сувиль.
Я долго смотрел вслед длинному светлому платью.
— Так вот, если бы вы видели, бедный мой друг, боцмана этого судна…
Мне не пришлось узнать историю боцмана, так как в эту минуту в залу с письмом в руке внезапно вошел наш хозяин и обратился прямо к Сувилю:
— Что же вы, капитан, не предупредили меня еще утром, вы же знали об этом, ведь так? Не могли вы не знать, вы же прибыли из Европы! Вы не могли не знать, что он сел на корабль! Что теперь с нами будет? Мы разоримся, все наше имущество разлетится по ветру! Подумать, что мы напрасно ломали хребет всю жизнь!
В конце концов он прочел нам письмо. Оно поступило с «Минервы» и провалялось на столике целый день. Ему сообщали с острова Бурбон, что по сведениям, полученным от одного англичанина, Джон Иеремия возвращается на Маврикий, и уточняли: он сел на линейный корабль «Юпитер».
Я узнал, что Джон Иеремия однажды уже побывал в колонии в 1832 году. Он приехал тогда, имея титул и полномочия генерального прокурора, с поручением исполнить приказ, принятый голосованием в 1831 году, об освобождении рабов без всякого возмещения.
— Чтобы отделаться от него, — вы помните, капитан? — мы бастовали в течение сорока дней. Да, сударь, все было закрыто. Мясники не ходили на бойню, овощи сохли на огородах, суда на рейде не могли ни сгрузить товары, ни погрузить их. Да, у нас были трудные времена, но, слава богу, мы тогда выиграли этот бой. И вот все снова-здорово! Явиться сюда с обвинением, что мы-де бесчеловечно относимся к нашим рабам! Но ведь они уже нам навязали защитника рабов, и мы примирились с этим. Нет, вам не удастся разубедить меня, что тут кроется что-то иное.
— Мой дорогой Масс, — сказал один из клиентов, — дело в том, что интересы Вест-Индской компании задевает обилие маврикийского сахара на европейских рынках. Чего они хотят, так это пресечь зло в самом зародыше, а именно — разорить колонистов Маврикия. Вы знаете, что эта компания насчитывает немало друзей в Обществе противников рабства. Ах! Только не говорите мне о человеколюбии этих людей!
— Господин Керюбек, — продолжал Масс, — вы только что приехали, так вот, взгляните на все это свежим глазом! Хорошо бы свозить вас в Свободное поселение. Там вы увидите много черных, которых по доброте душевной хозяева отпустили на волю. Вы все поймете сами. Что до меня, то отбери у меня рабов, не заплатив компенсации, и я стану нищим, нищим!
Довольно забавно было слушать владельца роскошной гостиницы, который, стоя на мраморных плитах парадной залы, говорил о грозящем ему разорении. Закончившие ужин гости приблизились, и разговор стал общим. Мы посмеялись над горячностью хозяина, но по поведению остальных я понял, что ситуация их весьма взволновала.
— Он, значит, покинул Лондон еще до приезда д’Эпинея, — заметил кто-то.
И все принялись сверять даты, подсчитывать дни.
Вскоре к нам присоединились новые люди, все стали обсуждать, какие можно принять меры, дабы помешать высадиться на остров особе, которую колонисты рассматривали как своего врага.
— Не забудьте о знаменитом памфлете, опубликованном им в тысяча восемьсот тридцать первом году, — сказал господин с бакенбардами, — и о не менее знаменитых словах Робеспьера, коего он так превозносит: «Пусть лучше погибнут колонии, нежели принцип!»
Через несколько дней после того, как я водворился в свое поместье «Гвоздичные деревья», я узнал, что 29 апреля Джон Иеремия высадился в Порт-Луи вместе с прихваченной им для безопасности войсковой частью в пятьсот солдат. Назавтра он уже занял пост генерального прокурора и приступил к своим обязанностям, с самого начала оскорбив судебного исполнителя и выказав неуважение к Верховному суду.
А в тот вечер, когда распространился слух о предстоящем возвращении Иеремии, растерянность читалась на всех лицах, угадывалась во всех разговорах. Новый губернатор, сэр Уильям Николаи, уже два месяца как приехал в колонию, и первой же репрессивной мерой по отношению к тем, кто развернул кампанию против Иеремии, был приказ об увольнении Жана-Марии Вирьё, заместителя председателя апелляционного суда, и полковника Дрейпера.
Господин Вирьё отказался явиться в суд 22 июня 1832 года, чтобы представить господина Иеремию как генерального прокурора вместо Проспера д’Эпинея. Полковник Дрейпер, начальник таможни и член Совета законодателей, примкнул к неофициальным членам этого Совета и проголосовал за высылку Иеремии в июле 1832 года. Сэр Уильям Николаи приказал также уволить Адриана д’Эпинея, неофициального члена Совета законодателей, представителя Порт-Луи. Господин д’Эпимей вел яростную кампанию в прессе против Иеремии. Помимо расформирования корпуса добровольцев, созданного с разрешения прежнего губернатора для оказания помощи английскому гарнизону в случае бунта среди рабов, сэр Уильям Николаи объявил, что при малейшем неповиновении будет введен закон военного времени.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.