Фокусник из Люблина - [54]
— Что с вами? Может, остановимся?
— Нет, поезжай дальше.
— Заедем в аптеку или как?
— Нет, спасибо. Не нужно.
Дрожки больше стояли, чем двигались, зажатые между подвод, груженых бревнами, малоповоротливых фургонов с мебелью, телег, груженых мешками с мукой. Ломовые лошади цокали тяжелыми копытами по булыжной мостовой. Летели искры. Одна из лошадей упала прямо на мостовой. Уже в третий раз за этот долгий день проезжает Яша мимо банка на Рымарской. На сей раз он даже и не взглянул на него. Не интересовали его теперь ни банки, ни деньги. Не только страх владел им теперь. Пришло омерзение к самому себе. Да такое сильное, до тошноты. Может, что-то случилось с Эстер? — вдруг пришло в голову. Припомнился недавний сон, но лишь начал он принимать определенные очертания, как тут же выскользнул из памяти, не оставив следа. Что бы это могло быть? Зверь? Стих из Писания? Покойник? Временами его мучили ночные кошмары. Снились похороны, ведьмы, чудовища, снились больные проказой. Он просыпался в поту. Но несколько последних недель вообще ничего не снилось. Так уставал, что сразу как будто проваливался. Несколько раз даже просыпался в том же положении, в каком заснул. И в то же время знал, что ночи не проходят без снов. Уснув, он вел другую жизнь, иное существование. Иногда он пытался припомнить какой-нибудь сон: летал ли он, или же во сне происходило еще что-то противоестественное, что-то по-ребячьи необычное, странное, основанное на детских недоразумениях или даже на словесных оговорках, на грамматических ошибках. Сны бывали так фантастичны, так абсурдны, что мозг не в состоянии был переварить все это, когда Яша бодрствовал. Припомнив сон, его следовало немедленно забыть.
Как только Яша ступил на тротуар, он вдруг успокоился. Медленно подымался по ступенькам, держась за перила. Ключа с собой не было, отмычки тоже. Если Магды нет, придется ждать на площадке. Впрочем, у дворника, у Антона ключ есть. Стучать Яша не стал. Сперва прислушался. Ни звука. Постучал, потом еще раз, еще и еще… Не сразу, но все же нажал ручку, и дверь распахнулась. Вошел в прихожую, и глазам его представилась жуткая картина. С потолка свисала Магда, а под нею валялся перевернутый стул. Что она мертва, Яша понял сразу. Он не закричал, не бросился резать веревку. Только стоял и смотрел. На ней была лишь нижняя юбка. Ноги уже посинели. Лица не видно, пряди волос свисают до самой шеи. Она выглядела, как огромная кукла. Надо было подойти и снять ее, перерезать веревку, но у Яши не хватало сил сдвинуться с места. Где нож? Надо звать на помощь, ясное дело. Да совестно выйти к соседям. В конце концов, Яша все же распахнул дверь и крикнул:
— Люди! На помощь!..
Но крикнул недостаточно громко, и никто не откликнулся. Пытался повысить голос, ничего не вышло. Он с трудом справился с собой — возникло детское желание сбежать, но нельзя же этого делать. Все же он открыл дверь в соседнюю квартиру и позвал:
— Помогите! Беда случилась!..
В квартире толклись босые, полуголые ребятишки. В кухне стояла плотная, приземистая женщина с крашеными волосами, по-видимому, полька. Она повернула к нему лицо, мокрое от слез, — женщина как раз чистила лук. Увидав Яшу, спросила:
— Что там случилось у вас? В чем дело?
— Идемте! Мне надо помочь! Магда!.. — и не смог продолжать.
Женщина пошла с ним. Увидав, зарыдала. Вцепилась ему в плечо:
— Отрежьте! Отрежьте немедленно!.. — требовала она.
Яша хотел сделать, как она велит, но женщина не отпускала его, вопила в ухо, а в руках все еще держала лук и нож. Чуть Яше ухо не отрезала. Сбежались и другие жильцы. Яша только смотрел: один из них нащупал веревку, распустил петлю, снял Магду, освободил голову. Сам же стоял не шевелясь. Теперь все хлопотали, пытались привести ее в чувство: поднимали и опускали руки, брызгали в лицо водой. Людей прибавлялось с каждой минутой. Пришел дворник с дворничихой. Кто-то сбегал за полицией. Яша не видел лица Магды, только остывшее тело, которое не отзывалось на попытки оживить его. Женщина щипала ей щеки, потом перекрестила. Две старухи, две старые карги, стояли, сцепившись руками, будто молчаливо сговариваясь о чем-то. Только сейчас до Яши дошло, что из соседней комнаты не доносится ни звука. Он прошел туда: все трое были мертвы. Видно, Магда их и придушила. Обезьянка лежала с открытыми глазами. Ворона, запертая в клетке, выглядела как набитое чучело. Попугай валялся поодаль, на клюве — капелька крови. Зачем она это сделала? Конечно, чтобы они не кричали. Яша поймал кого-то за рукав, чтобы показать, что случилось. Полиция уже была в квартире. Полицейский стал составлять протокол и записывать все, что рассказывал ему Яша.
Пришел еще полицейский. Потом доктор, чиновник в штатском платье. Яша думал, его сразу арестуют. Даже хотелось, чтобы его забрали в тюрьму. Но чиновник ушел, предупредив лишь, чтобы до трупа никто не дотрагивался. Ушло и остальное начальство. Соседи разошлись по своим делам: один — бондарь, другой — холодный сапожник. Остались только две женщины: та, коренастая, которая чистила лук, и седая страшная старуха, лицо безобразное, все в морщинах и бородавках. Покойницу уложили на одну из кроватей, и теперь коренастая обернулась к Яше:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.
Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Роман "Шоша" впервые был опубликован на идиш в 1974 г. в газете Jewish Daily Forward. Первое книжное издание вышло в 1978 на английском. На русском языке "Шоша" (в прекрасном переводе Нины Брумберг) впервые увидела свет в 1991 году — именно с этого произведения началось знакомство с Зингером русскоязычного читателя.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Мишель Турнье не только входит в первую пятерку французских прозаиков, но и на протяжении последних тридцати лет является самым читаемым писателем из современных авторов — живым классиком. В книге «Пятница, или Тихоокеанский лимб» Турнье обращается к сюжету, который обессмертил другого писателя — Даниеля Дефо. Однако пропущенный сквозь призму новейшей философии, этот сюжет не просто переворачивается, но превращается в своего рода литературный конструктор, из которого внимательный читатель сможет выстроить свою версию знаменитого романа.
Живой классик латиноамериканского романа, перуанский писатель №1 – Марио Варгас Льоса (р. 1936) хорошо известен русскому читателю по книгам «Город и Псы», «Тетушка Хулия и писака» и др. «Литума в Андах» – это та сложная смесь высокой литературы, этнографического очерка и современного детектива, которую принято называть «магическим реализмом».Сложно остаться в стороне от политики в стране, традиционно для Латинской Америки охваченной братоубийственной гражданской войной. Литума, герой романа, – полицейский, которому поручено вести дела в небольшом поселке, затерянном в Андах, прикладывает все силы, чтобы удержаться в стороне от разворачивающихся событий, но в конце концов это не удается и ему.
Как в российской литературе есть два Ерофеева и несколько Толстых, так и в японской имеются два Мураками, не имеющих между собой никакого родства.Харуки пользуется большей популярностью за пределами Японии, зато Рю Мураками гораздо радикальнее, этакий хулиган от японской словесности.Роман «69» – это история поколения, которое читало Кизи, слушало Джими Хендрикса, курило марихуану и верило, что мир можно изменить к лучшему. За эту книгу Мураками был награжден литературной премией им. Акутагавы. «Комбинация экзотики, эротики и потрясающей писательской техники», – писала о романе «Вашингтон пост».
«Лесной царь» — второй роман Мишеля Турнье, одного из самых ярких французских писателей второй половины XX века. Сюжет романа основан на древнегерманских легендах о Лесном царе, похитителе и убийце детей. Использование «мифологического» ракурса позволяет автору глубоко исследовать феномен и магическую природу фашизма…Роман упрочил славу Турнье и был удостоен Гонкуровской премии. В 1996 году по роману был поставлен фильм, главную роль в котором исполнил Джон Малкович.