Flutter. Круто, блин! Хроники одного тренинга - [10]

— Не жалей. Все так, как должно быть. И спасибо, что ты это мне сказала. Мне стало легче.

— Ну да. К тому же с тобой тогда остался Олег. Если бы я сделала другой выбор — кто остался бы с Сережей? Он тоже переживал.

— Я же говорю: мы никогда не можем по-настоящему совершить ошибок. Даже когда ошибаемся.

Глеб помолчал, а потом добавил задумчиво:

— Наше сердце знает, когда ум только думает, что знает.

— Какой ты умный. Сам придумал?

— Нет, к сожалению. Некто Ноа Бен Шиа. «Иаков Пекарь». Вчера прочитал.

— Ноа Бен Кто?

— Ши. Поэт, философ, мистик…

— Ты не изменился. Поэт, философ, мистик… Могу я подумать насчет работы? Для начала мне нужно понять, хочу ли я снова этим заниматься. Мне слишком больно даже вспоминать об этом.

— Конечно. Ты звони.

— Ага.

Я думала три месяца не останавливаясь. Не могла решиться. Потом пришла и попросилась в зал тренинга. Мне нужно было понять уровень. Качество продукта. Планку понижать не хотелось. Уже к концу первого дня я поняла, что это моя компания и я хочу в ней работать и гордиться этим. Еще я поняла, что это и есть то, чего мне не хватало долгих два года. И что я не могу этим не заниматься.

Я должна влиять на общество, и, кажется, мне есть что сказать ему.

Я хочу говорить о любви, радости и прощении.

Поэтому я вернулась к своему делу и в компании самая новенькая. А по поводу заявления Глеба о его божественном происхождении теперь много шуток. Он оказывается не тот бог, который самый главный Бог, а просто обычный бог. Ну типа нас всех, остальных богов. В память об этом мы иногда называем собрания, на которых Глеб особенно много солирует, «Беседы с Глебом». Тот, кто читал Нила Доналда Уолша, оценит шутку.

Недавно я поняла еще одну смешную вещь. Он живет на Олимпийском проспекте. Проспект богов.

Следующий коллега — Олег. Мой ангел-наставник. Или ангел-инструктор. Это я Бернарда Вербера начиталась в перерыве между работами, и он активно влияет на мой лексикон и мое мышление.

Тогда, много лет назад, наша компания разделилась ровно поровну. Я осталась там, с Сергеем, а Олег был тем человеком, который остался с Глебом. Все тяжелые времена они переживали вместе.

Когда он остался с Глебом, я обрадовалась. Мы не были врагами, конечно, но очень близко к тому. В самом начале Олег пытался построить со мной добрососедские отношения. Я жила у него, когда приезжала из Перми, его жена кормила меня, мама стелила постель. Я радостно вскакивала по утрам, обливала всю ванную водой и удирала на работу, забыв поблагодарить и Олега и его семью. Почему-то меня не приучили говорить спасибо в отношении повседневных мелочей. Потом отношения стали ухудшаться. Я приобретала профессионализм и начала его догонять. Нам в силу упертости характеров и так было нелегко, а тут вдруг мы стали еще и конкурентами в работе.

Олег меня ненавидел и боялся, зная мой потенциал. Я была презрительно-высокомерно-равнодушна, зная свою силу. Уровень нашего самосознания, судя по происходящему, был тогда невысок.

Развод нашей компании все решил. Мы с облегчением расстались, искренне поздравив друг друга с освобождением друг от друга.

Я о нем предпочла забыть, он, тем не менее, ежегодно поздравлял меня с днем рождения, чем вызывал мое недоумение и уважение одновременно.

И потом, через несколько лет, в числе первых приехал в мой ресторан поздравлять меня с открытием. Заскочил буквально на пятнадцать минут и потряс мое воображение тем, какой стал. Сильный, уверенный и спокойный. Нам просто нечего делить, подумала я и добросовестно за него порадовалась.

Второй раз Олег пришел ко мне в ресторан через два дня после Глеба.

— Глеб пригласил меня на работу, — заявила я после всех приветственных церемоний.

— Здрассьте, — засмеялся он. — Это наше общее решение. Мы же партнеры.

— Ах да, я не подумала об этом.

— Думаешь?

— О работе? Думаю.

Мы поболтали обо всем на свете, и он улетел на своем моцике дальше.

Теперь, когда я пришла к ним работать, он опять стал обо мне заботиться. Он далеко обогнал меня за два года. Вырос как личность и стал профессионалом в работе. Ему я звоню, когда мне плохо и не видно выхода из ситуации. Он ругает меня, когда я в растерянности и соплях. Он не сдает меня офису, когда выясняется, что я опять что-нибудь забыла или потеряла. Разбирается со мной самостоятельно и местами даже берет вину на себя. Не мешает мне делать свои ошибки. Иногда злится и упирается, потом отходит и опять терпеливо ждет, пока я втянусь. Мне нелегко это дается. Я потеряла квалификацию. Расслабилась. И главное, здесь все по-другому.

Но я не сдаюсь. Все получится. Должно получиться.

Странно, теперь нам гораздо легче строить отношения. Мы стали мудрее за последние несколько лет. И устали воевать. Мы оба хотим мира и любви.

Все остальные — новые люди в моей жизни. Поэтому они настороженно присматриваются ко мне, пытаясь понять, чем же я так выделяюсь из общей массы народонаселения, что меня пригласили на должность координатора, да еще приказали любить. Они, конечно, добросовестно пытаются меня полюбить, но пока у них получается через раз. Так же, как и у меня. Лед тает, но очень постепенно.