Флуар и Бланшефлор - [17]

Та в нетях, сын теперь туда же;

Тысячу б марок серебра

1120 Он дал и сколько есть добра,

Чтобы нашлась; ибо с пути

Дитя не сбить, как ни хоти.

«Мой сын, остаться бы могли вы».

— «О, как же вы несправедливы!

Чем будет мой отъезд скорей.

Тем раньше встретите нас с ней».

— «Что ж, если так вы захотели,

Пускай! Каков же будет к цели

Ваш путь, обдумайте — тогда

Все дам, в чем есть у вас нужда:

Ковры, расшитые богато,

Коней и слуг, сребро и злато».

— «Внемлите, ваша милость, мне:

Я был бы снаряжен вполне,

Когда б с собой, купцам под стать,

Семь вьючных лошадей мог взять;

Сребра и злата две поклажи;

Сосудов, в дар и для продажи;

В чеканенной монете треть

1140 Всех денег, вдоволь чтоб иметь;

Две штуки самых лучших тканей

Найди, не пожалев стараний;

И шкурки соболя из тех,

Что поценней, и куний мех;

Семь стражей — каждый при копе,

И трех оруженосцев мне,

Чтобы торги искали рьяно

И чтоб коням была охрана.

Пусть ваш поедет камергер

Со мной — определять размер

Продаж и куплей и при этом,

Коль надо, помогать советом.

Предпримем верные шаги,

Чтоб нужные найти торги:

Какая ей ни будь цена,

Мы — столь она для нас ценна —

Заплатим, тратя торовато,

И ждите нашего возврата».

Тут разговору и конец.

1160 Великодушен был отец,

Все просьбы мальчика исполнил

И, с ним уже прощаясь, вспомнил

О том, который при покупке

За Бланшефлор был отдан, кубке.

«Вот, — говорит он, — спрячь-ка в кладь,

Чтоб, может быть, на ту сменять,

Которой он и был ценою».

— «Как? Бланшефлор, любимой мною?»

— «Да, накажи господь меня».

Дает парадного копя,

Чей бок одни, как кровь, был ал,

Другой же — белизной блистал.

Стал чепраком густой ковер,

Па нем был шахматный узор.

Изогнута лука седла

Из рыбьего ребра была;

Седло изящных было линий,

Цвета его — рдяной и синий,

И выложена золотая

1180 Насечка тонкая вдоль края.

Попону сверху постелили —

Ковер багряный из Кастильи[77],

Весь в золотых цветах он сплошь,

Впрямь королевский, так хорош.

Как путлища[78], так и подпруги

Из шелка свиты; троки[79] туги,

Искусно связаны шнуром.

Сияют пряжки серебром,

Черненым златом — стремена,

Не меньше замка их цена.

Узды подобной и удил

Из рыцарей не заводил

Никто. Вся сбруя золотая,

Камнями редкими блистая,

Сокровищ стоила: эмали

На ней то там, то здесь сверкали.

Нет слов у нас об их красе

Поведать, описав их все.

Из золота уздечку кто-то

1200 Испанского ковал: работа

Ценней, чем матерьял. На ней

Бесценных множество камней.

Поводьев золотых колечки

Изящно крепятся к уздечке.

Все приготовлено: Флуар

От короля приемлет дар.

А королевою надето

Кольцо ему на палец: «Это

Кольцо храните; будь при вас

Оно, не страшен лютый час:

Дождетесь исполненья плана

Любого поздно или рано».

Благодарит он, перстень мерит

И, что вернет подругу, верит.

И знака ждет начать поход.

Король в слезах, по знак дает;

Прощаясь, успевает мать

Его сто раз поцеловать.

Биенье в грудь, потоки слез

1220 И пряди вырванных волос —

Вот горьких проводов картина:

Как будто мертвым видят сына.

И, всеми препоручен богу,

Пускается Флуар в дорогу.

Уже за городской стеной

Он намечает путь дневной,

Посовещавшись с камергером.

Несут их лошади карьером

Сначала в порт, откуда в море

Те с Бланшефлор уплыли; вскоре

Прибыв туда, просторный дом

Нашли и спешились, а в нем

Жил горожанин, что готов

Всегда был приютить купцов[80].

В конюшне накормив досыта

Коней овсом и сеном, свита,

Которой отдан был приказ,

Обходит город весь тотчас.

Им удается присмотреть

1240 У мясника на славу снедь,

Шлют за вином, и хлеб им нужен,

Богатый собирают ужин.

Упоминают в разговоре,

Что на торги плывут чрез море,

Но всем добром Флуар один

Владеет, он — их господин.

Все это обсудив в беседе,

Приготовленье кончив снеди,

Умывшись, сели вкруг стола,

Который скатерть облегла.

Учтив хозяин достославный[81],

Усажен отрок им как равный:

Оказывая гостю честь,

То то, то это просит съесть.

Стол сервирован был нехудо,

За блюдом подавалось блюдо.

Но главный слуг умелых труд —

То красным там, то белым тут

Вином серебряный сосуд

1260 Наполнить: гости вволю пьют.

Умаяла купцов дорога:

Питья и яств вкушают много

И молвят, всех отведав вин,

Что их хранит святой Мартин[82].

Флуар, веселью чужд и шуму,

О Бланшефлор лелеет думу,

Не забываясь от вина:

Нет милой — жизни грош цена.

Волненье душу извело,

И он, вздыхая тяжело,

Не знает, кушанье какое

Взял в руку, хлеб или жаркое.

Хозяйка, на подушке сидя,

Толкает мужа, это видя:

«Сеньор, взгляните, каково

Все поведение его:

Дитя гнетут раздумья; яства

Нетронуты; вздыхает часто.

Нет, благороден сей пришлец —

1280 Скиталец он, а не купец».

Затем инфанту[83] молвит то же:

«Сеньор, томиться так негоже.

Гляжу, решил ты предпочесть

Все время думать, а не есть —

Такое насыщенье пищей

Оплатит и ледащий нищий.

На днях был столь же скорбен взор

Здесь у девицы Бланшефлор,

Как назвалась она, и смею

Сказать, что вы похожи с нею:

На вид таких же лет, как ты,

И очень схожие черты

Лица, и за столом унылой

Была, скорбя, что отнят милый

У ней, что далеко Флуар.

И, что теперь она — товар,

Во время торга понимая,

В порту стояла, как немая.

Купец же радовался: он

1300 Сказал, что едет в Вавилон,

Где заработает с лихвою,

Взяв за нее с эмира вдвое».

Флуар, подруги слыша имя,

Слова о ней, настолько ими

Обрадован и поражен,

Что речи вдруг лишился он