Флоренс Адлер плавает вечно - [33]

– Тяжело, наверное, оказаться в такой ситуации. Особенно, когда едва знаешь семью.

– Все не настолько плохо, – сказала она. – Впервые за три месяца я чувствую, что приношу пользу.

– Уверен, ты очень помогаешь.

– Эстер многим напоминает мне мать.

– Должно быть, ты скучаешь по ней, – сказал Стюарт. – По матери.

– Да.

– Это правда, что когда мистер Адлер жил в Европе, они с твоей матерью были вместе?

Анна широко распахнула глаза.

Стюарт понял, что зашел слишком далеко.

– Или просто Флоренс так думала.

Анна громко расхохоталась.

– Что? – с улыбкой спросил Стюарт. – Смешно представлять их вместе или смешно представлять, как об этом беспокоилась Флоренс?

– Может, и то и другое?

– Ты была темой нескольких писем.

– Не могу даже представить, что думала Флоренс, – сказала она. – Из ниоткуда появляется странная девушка. Она даже не дальняя родственница, но ее селят в твою старую комнату.

– Никто не жаловался, – пояснил он, жалея, что не может поймать ее взгляд. Ему казалось, что она чувствует себя лишней.

На Вирджиния-авеню семья прошла мимо больничной палатки, но никто не высказался по этому поводу.

– Так что, ты не будешь ни подтверждать, ни опровергать догадку Флоренс?

Анна улыбнулась.

– Если я тебе расскажу, ты должен пообещать, что не обмолвишься об этом.

Он поднял вверх три пальца в знак обещания.

– Они были обручены.

Стюарт не смог скрыть своего удивления – не стал даже пытаться.

– Мистер Адлер и твоя мать?

Анна кивнула.

– Я подозреваю, что он разорвал помолвку, когда встретил Эстер.

– Потрясающе.

– Я знаю.

– Думаешь, он все еще любит ее?

– Кого? Мою мать?

– Ну да.

– Полагаю, нет, – сказала Анна, как будто никогда не задумывалась даже о самом вопросе, не то что об ответе. – Не думаю, что это хоть сколь-нибудь важно.

– Разумеется, это важно.

Анна в удивлении подняла брови. Она начала что-то говорить, но тут же оборвала себя, крепко сжав губы.

– Что ты хотела сказать? – спросил Стюарт.

– Ничего.

– Что-то.

– Просто, – сказала Анна, – иногда, когда он смотрит на меня, мне кажется, что он мысленно меняет черты моего лица, пытаясь вспомнить лицо матери.

Стюарту нечего было на это ответить. Он вспомнил зернистую фотографию Флоренс, которую напечатали в «Пресс», когда она проплыла вокруг острова прошлым летом. Она идеально запечатлела ее, но ему нравилось думать, что даже через тридцать лет фотография не понадобится, чтобы вспомнить ее лицо.

Их процессия прервала свой марш возле «Конфетной компании Джеймса». Незнакомая женщина остановила Эстер. Когда Стюарт и Анна приблизились, он услышал, как женщина расспрашивает Эстер о семье.

– И как ваша дочь?

Эстер поморщилась.

– Как она отдыхает?

– О, Фанни. Да, она все еще в больнице. Думаю, она немного скучает, но пока дела идут хорошо.

– Отлично. А Флоренс? Все еще плавает при любой возможности?

Эстер сглотнула.

Айзек, который, казалось, совсем не следил за разговором, ответил за нее:

– Мы бы и за уши не смогли оттащить ее от воды.

Гусси непонимающе обратилась к отцу:

– Пап, но она не может…

Гусси не успела ничего сказать, когда Анна схватила ее за руку, одарила компанию извиняющейся улыбкой и утянула девочку в магазин конфет. Стюарт подождал немного, прежде чем попросить прощения и последовать за ними. Внутри он нашел Анну и Гусси возле нескольких больших банок с ирисками на морской воде. Анна сидела на корточках возле Гусси, поглаживая ее по голове и увещевая тихим успокаивающим тоном. Стюарту пришлось подойти совсем близко, чтобы услышать, что она говорит.

– …важно ничего не рассказывать.

Гусси, казалось, вот-вот расплачется.

– Но я думала, что мы храним секрет только от мамы. – Ее губы начали дрожать. – Из-за, из-за, из-за ребеночка.

– Шшш, – прошептала Анна. – Это очень запутанно, я понимаю.

Стюарт приблизился к ним и тоже присел на корточки.

– Я думаю, твои дедушка и бабушка переживают, что если много людей узнают о смерти Флоренс, кто-нибудь расскажет твоей матери. Секрет хранить проще, если о нем знают совсем немногие.

– Мы как будто особенный клуб, – сказала Анна. – Ты когда-нибудь состояла в клубе?

– Секретный клуб? – спросила Гусси.

– Да, самый секретный из всех. Такой, в котором есть рукопожатия, пароли и тайные языки, – сказала Анна.

– Некоторые девчонки в школе состоят в секретном клубе.

– Но не ты? – спросила Анна.

Она печально покачала головой.

– В своем клубе они говорят на поросячьей латыни[24].

– Да разве же это секрет! – сказал Стюарт, позволяя ужасу отразиться на лице. – Все знают поросячью латынь!

– Наш клуб суперсекретный, – пояснила Анна.

– И я в нем состою? – спросила Гусси.

– Все мы состоим, – сказал Стюарт, глядя на Анну. – Все, кто знает, что случилось с Флоренс.

– А у нас есть секретное рукопожатие? – поинтересовалась Гусси.

– «У нас есть секретное рукопожатие?» Анна, ты вообще можешь поверить в это? Есть ли у нас секретное рукопожатие? У нас есть секретное рукопожатие и секретный язык!

Он схватил маленькое запястье Гусси и дважды сжал его, прежде чем сложить ее мизинец к ладони и потянуть за большой палец.

– Достаточно секретно? – спросил он, широко улыбаясь.

– А наш секретный язык?

– Анна, расскажем ей про наш секретный язык? Думаешь, она готова к такой большой тайне?