Он осторожно обнял женщину за талию, свободной рукой уперся в край ванны у нее за головой. Сделал целенаправленное движение всем корпусом вперед и вверх. Взял Бетани, которая цепко обняла его стан, гладкими пяточками диктуя ход событий.
Окончательно разомлев, она принялась стонать, что у нее так славно выходило. От этих придыханий ясный разум Эйдана помутился окончательно. Он забыл про всяческую осторожность, яростно нагнетая ритм. Опасаясь за жизнь и здоровье, он приостановился. Основательно встал на колени, обхватил безвольно колышущееся тело женщины. Стиснул ее талию и, поступательно проникая, углубляясь, овладевал ею.
Крик вырвался у нее из самой глубины. Безотчетно, без всякого на то намерения она почувствовала себя актрисой порнокино. Она думала, что безумнее прошлой ночи ничего и не придумать, но, когда приблизилась кульминация близости, воображение Бет разыгралось с таким буйством, что она побоялась не упомнить всех тех обольстительных идей и образов, которые в изобилии и на неимоверной скорости промелькнули перед ее мысленным взором.
Она вместила в себя все удовольствие, какое только возможно, и обессилела. Ее тело, подрагивающее на поверхности воды, отходило от пароксизмов воспринятого жара. С минуту она вообще ничего не чувствовала, ни костей и мышц, стянутых кожей, ни пузырьков, ни любимого, все еще владеющего ею.
Она медленно возвращалась в состояние, которое привыкла считать нормальным.
— Ты великолепен! — воскликнула она, когда силы стали постепенно возвращаться в истомленное тело, которому, казалось бы, не нужно было уже ничего. — И твои кулинарные способности тут ни при чем, — добавила она, плотоядно улыбнувшись ему кроваво-красными губами.
И вот она уже с азартом вдыхает стойкий аромат ванили и корицы.
— Как же я хочу тебя! — воскликнула она еще пару мгновений спустя.
— Эйдан, — позвала она возлюбленного, отогнув шелковую простыню.
Его взгляд, как всегда парализованный видом аппетитной груди, которая, как ему показалось, сделалась еще налитее, еще красивее, впивался в нее. Замерзшее тело покрыли мурашки.
Эйдан сел подле, сорвал с нее шелковый покров, стиснул бедро, заглянул в ее глаза.
Бет перехватила его руку и приблизила к средоточию своего женского естества. Его пальцы увлажнились.
— Да, я в нетерпении, как ты уже догадался, — проворковала она.
— А я мог бы и не торопиться, — сказал он, сделав прикосновение более ощутимым.
— Изводишь меня?
— Если кто-то любит подразнить, то почему бы и нет? — отозвался он.
Видеть эту женщину такой ему представлялось не меньшим наслаждением, чем овладевать ею.
Влажная еще после ванны кожа, блестящая и ароматная, гибкое молодое тело, соблазнительные изгибы…
— У нас вся ночь впереди, — с упоением проговорил он, дотронувшись губами до ее ждущего рта.
— Немедленно, Эйдан! Сейчас же! — привлекла она его к себе.
Бетани никогда не испытывала проблем с пробуждением после жаркой ночи. Чувственные наслаждения вполне заменяли ей крепкий сон.
После таких марафонов она ощущала необыкновенный эмоциональный подъем.
Вторую ночь подряд они оба не знали сна, но для Бетани это был не предел.
В привычный час она поднялась и привычно же проследовала на кухню. То обстоятельство, что кухня эта была не ее, блондинку совершенно не смущало. Молодой организм требовал подкрепиться. А она полностью ему доверяла.
Эйдан еще обнимался с подушкой, когда зазвонил телефон.
— Да, папа, музей в порядке и музейщик тоже, — услышала она сонный голос, появившись на звонок.
Эйдан кивнул обнаженной женщине в дверном проеме и продолжил разговаривать по телефону со своим предшественником на посту директора музея. По его тону Бетани поняла, что разговор этот сугубо делового свойства. Но, не слыша слов, а лишь неясные отголоски, почувствовала раздражение Эйдана. Она списала это на резкое пробуждение.
— Эй, ты не голоден ли?! — позвала она, когда голос стих.
Сонный мужчина вошел в кухню.
— Бекон, яичница, — презентовала она свои кулинарные плоды. — Бекон основательно прожарен, как ты любишь. Я это запомнила… Что случилось? — перебила она саму себя, вглядевшись в растерянное лицо любовника.
— Мне кажется, мы поторопились, Бет, — сказал он, усаживаясь за стол. — Какое у наших отношений будущее? — выпалил он, глядя прямо перед собой, словно размышляя вслух.
— Время ли говорить об этом? — спросила женщина.
— По-моему, это следовало обсудить с самого начала. Или в крайнем случае сейчас, раз уж мы не сделали этого прежде, — объявил он.
— Давай сначала позавтракаем, — предложила ему Бет.
— Нет, — резко возразил мужчина. — Сначала главное. Завтрак подождет!
Он сосредоточенно помолчал с минуту. Потом прямо посмотрел на Бет и проговорил:
— Все, что произошло между нами, было столько же моим желанием, сколько и твоим. Я был бы рад, если бы наши отношения продолжались столько времени, сколько я остаюсь в Мельбурне. Ты знаешь мой образ жизни. Я археолог. Я не могу ограничиться исключительно административной деятельностью в пределах одного музея, одного города, одной страны. Мне придется уезжать в экспедиции, подчас на весьма долгий срок…
