Флинн при исполнении - [68]

Флинн затаил дыхание. В кронах деревьев тихо посвистывал ветер.

Хевитт шел какой-то неуверенной походкой. Медленно двигался через покрытую снегом лужайку, спина сгорблена, ноги заплетаются. На секунду остановился и глубоко втянул ртом воздух.

И наконец приблизился к сидевшему под деревом Коки.

И протянул ему свой дробовик.

Коки, оттолкнувшись от ствола дерева, с трудом поднялся на ноги и выпрямился. И жестом показал, что брать дробовик не собирается.

— Мне его не донести, — сказал он. — Хватило бы сил самому отсюда выбраться.

И он заковылял по глубокому снегу. А потом вдруг упал.

Хевитт двинулся было следом, но пошатнулся и упал на колени. Положил дробовик рядом, в снег. Прижал к животу обе руки, скорчился.

Коки не оборачивался. Вяло барахтаясь в снегу, он пытался подняться. Он не глядел на Хевитта. Он не видел, что тот тоже упал.

Стоя в тихом, замершем в снежной ночи лесу, Флинн наблюдал за безмолвной борьбой двух мужчин. Каждый боролся со смертью, с непослушным, пораженным недугом телом, преодолевал гордыню и жалость к себе. Они были жертвами обстоятельств, что завели их сюда, жертвами своих болезней, препятствий, что встали на пути, собственных верований, пленниками друг друга. А также пленниками собственных жизней, изуродованных тел и непоколебимых убеждений. И все это завело их сюда, в мрачный и тихий, пахнущий свежевыпавшим снегом лес.

Наконец Коки удалось подняться на ноги. И Хевитт за его спиной тоже встал, держа дробовик под мышкой и болезненно, со свистом, втягивая ртом воздух.

Он подошел к Коки и взял его под руку.

— Не надо, ходить я могу, — сказал Коки. Качнулся вперед и едва не упал снова. — Вот только ботинки насквозь промокли.

Охотник и преследуемый прошли мимо Флинна, затаившегося за деревом. Никто из них не увидел и не услышал его.

Барахтаясь в снегу, они мужественно продвигались вперед, уходя от неминуемого, собрав и сконцентрировав всю свою волю, объединившись в этой борьбе.

Глава 37

— Доброе утро, Гроувер. Ты, стало быть, на месте?

Был четверг, начало десятого утра. Голова у Флинна все еще побаливала, а над левым ухом по-прежнему прощупывалась большая шишка. Но он принял на ночь аспирин, проснулся в целом бодрым, принял ванну и упаковал вещи, а потом с удовольствием выпил чаю с тостами, которые без всяких напоминаний принес ему Тейлор.

В окно врывались яркие лучи солнца. Оно сияло на голубом небе, и свежий снег слепил глаза.

И телефон работал.

— На месте, инспектор.

— Скажи-ка, Гроувер, тебе вчера передавали просьбу срочно связаться со мной?

— Да.

— И номер, по которому надо позвонить, тоже передавали?

— Да.

— И ты звонил по нему?

— Нет.

— Ах, нет… Позволь спросить, почему?

— Да потому, что я знаю, от кого исходила эта просьба, инспектор.

— От меня.

— Мне звонила Стейси Мэтсон, миссис Уиллард Мэтсон. Рыдала, как ненормальная, в телефонную трубку и лепетала, что я должен позвонить вам.

— А ты, получается, пренебрег просьбой рыдающей женщины?

— Но мы арестовали ее мужа, инспектор. За наезд со смертельным исходом. За убийство Хирама Голдберга.

— Мне очень важно было, чтоб ты позвонил, Гроувер.

— Да, ясно дело, понимаю… Рыдающая женщина, жена преступника, вдруг звонит вам бог знает куда, туда, где вы находитесь, и рассказывает слезливую байку, чтобы разжалобить. Откуда, интересно, она узнала ваш телефон, а? Лично я его не знаю.

— Просто совпадение, Гроувер. У нее хватило ума позвонить мне домой. Вот ей и передали этот телефон.

— Ага. Тогда, наверное, она очень близкий друг вашей семьи, раз вот так, запросто, может позвонить к вам домой.

— Она знает мою жену. Работает с ней в каком-то комитете. Кажется, по обустройству спортивных площадок, чтоб молодые ребята играли в разные игры, что-то в этом роде.

— И вы сказали этой дамочке Мэтсон, чтобы она связалась со мной?

— Да. Поскольку не мог связаться сам.

— Но я только что арестовал ее мужа, Френк.

— Это здесь ни при чем.

— И вы велели ей сказать мне, чтоб я с вами связался?

— Теперь понимаю, это было не самое мудрое решение, Гроувер, но в подобных обстоятельствах…

— И вы собираетесь сказать мне, что я должен освободить мужа несчастной рыдающей женщины, верно? Но, Френк, он ведь убил человека!

— Помимо всего прочего, я собирался сказать, что ты должен расследовать несчастный случай с ребенком Мэтсонов. И уж после этого освободить ее мужа.

— Ну конечно! Так и знал. Сами пытаетесь провести расследование по телефону, а теперь получается, что я арестовал не того человека! Хватит, надоело мне все это, Френк!

— Миссис Мэтсон была единственной, через кого я мог передать тебе сообщение.

— Как бы не так! Я проверил код номера, который она мне дала. Вы в горах, инспектор. На зимнем курорте. И, конечно, страшно заняты, сидя у камина и играя в эти дурацкие шахматы с Конкэнноном, так или нет, Френк?

— Послушай, Гроувер, раз тебе передают, чтоб ты срочно позвонил мне при любых обстоятельствах…

— А знаете, чем я сейчас занят, Френк? Пишу на вас докладную комиссару, вот чем!

— Пишешь что?..

— Уже не раз писал. Чуть ли не каждую неделю.

— Нет, это я обращался к нему чуть ли не каждую неделю с просьбой о твоем переводе.