Фламенка - [6]

890

Мечом [72] – и дела не отсрочит -

Тибаута, графа де Блуа [73].

Тибаута просьба такова,

Чтоб вы стояли близ него,

Когда начнется торжество».

Эн Арчимбаут кладет поклон,

Не выказав, сколь угнетен,

Чтоб до красотки не дошло.

Ах, грех какой, какое зло!

И королевы то вина,

900

Что н'Арчимбаут лишится сна,

Покоя обрести не сможет,

Что сердце злая боль изгложет,

И не вернуть ничем здоровья,

Как лишь лечением любовью.

Увы, настудит исцеленье,

Коль подтвердятся подозренья.

Едва пред королем встал он,

Как граф Тибаут был посвящен

И с ним четыреста – они

910

Все были из его родни.

Дон Арчимбаут, скорбя, ушел

От королевы, столь тяжел

Был новости зловредной гнет.

Оруженосца он зовет:

«Вели звонить к вечерне; нужен

Нам времени запас – на ужин

Король пойдет лишь после храма».

Но к окнам сшедшиеся дамы,

Желавшие, чтоб без заминки

920

Шли рыцарские поединки, -

В крик, услыхав колокола:

«Еще часов не подошла

Пора [74], а тут вечерня уж!

Пусть ту из нас оставит муж,

Кто в храм пойдет в такую рань,

Оставив рыцарскую брань!»

Но тут король прошел, явив

Сколь нравом добр он и учтив,

Туда, Фламенка где стояла,

930

И вышел вместе с ней из зала.

Бароны поспешили вслед;

Избрали темой для бесед

Любовь все кавалеры, в храм

Сопровождая милых дам.

Хор службу спел на голоса,

Король немедля поднялся.

Расположенье вновь свое

К Фламенке показав, ее

Взял, по обыкновенью, руку,

940

Чем отягчил супруги муку,

И н'Арчимбаут был раздражен,

Хоть виду и не подал он.

Вот ужин. В сотах ли пчелиных,

Во фруктах, в пирожках ли, в винах,

В жарком – ни в чем нехватки нет.

Фиалки, свежих роз букет,

Для охлажденья лед к вину

И снег – чтоб не мешало сну.

Пора и отдохнуть – устав

950

От всех сегодняшних забав,

В преддверье завтрашних событий.

С утра, продолжить разрешите,

Вдоль улиц скачут новички

Из рыцарей, надев значки.

Пришпоривает всяк коня,

В лад колокольцами звеня.

От этой суеты растет

Круг н'арчимбаутовых забот,

А сердце так тоска спирает,

960

Что он решил, что умирает.

Отбросить подозренья хочет

И королеву лишь порочит

За то, что смутная тревога

В него вселилась без предлога.

Беду искусно он таит,

Всем вход в казну его открыт,

Ею даяния щедры,

Он счастлив, коль берут дары.

Семнадцать дней и больше длился

970

Прием, никто бы не решился

Определить: из этих дней

Всех интересней и пышней

И всех радушней был который.

Могущественные сеньоры

Дивились, сколь запас богат

Был у хозяина для трат.

Лишь на двадцатый день дворец

Король покинул наконец -

Знать, королева не желала

980

На месяц продолженья бала

В уверенности, что влюблен

Серьезно во Фламенку он.

А он любил ее не страстью -

Он мнил, что радуется счастью,

Пожатье ли увидев рук,

Лобзанье ли, ее супруг:

Король не находил в том зла.

Пора отъезда подошла,

Хозяин слышит хор похвал,

990

Довольны все, жонглерам дал

По стольку он, что кто был беден,

Теперь богат, брось даже петь он.

Эн Арчимбаут всех проводил их,

С тоской расстаться ж он не в силах,

Вернулся, а она уж ждет.

Ему сжимает сердце, жжет

Беда, звать Ревность ту беду.

Из-за нее он как в бреду,

Такие думы все на ум

1000

Идут, что не избыть тех дум.

Когда домой вернулся он,

Друзья, решив, что поврежден

В нем разум, разбежались вскоре.

Заламывал он руки в горе

И плакал из-за пустяков.

Не думал прежде, что в альков

К жене захочет он ворваться,

Чтобы, прибивши, поквитаться.

Но обнаружил, что она

1010

Была там вовсе не одна:

Сидело множество вокруг

Дам, городских ее подруг.

Оттуда вышел, как больной,

Он, повернувшись к ним спиной, -

Стонать на лавку в уголку

Лег, словно боль была в боку.

Жизнь сделалась ему постыла:

Коль осужденье б не страшило,

Весь день с постели б не сходил.

1020

Всех сторонясь, всегда уныл,

Стенал: «Я был безумен. Что же

Я сделал, взяв жену? О боже!

Иль дом не благ был у меня?

Да, благ! Будь проклята родня,

Которая всегда заманит

Взять то, нам отчего добра нет!

Теперь у нас жена, жена!

Увы! мне сила не дана

Гнет ревности перенести!

1030

Не знаю, как себя вести!

Красотка эту хворь наслала

И, видит бог, ей горя мало!

Ну что ж, ее я огорчу.

Как сделать то, чего хочу?»

Впрямь злая блажь им овладела.

Ни кончит, ни назначит дела,

В дверь выйдет – тотчас же войдет,

Снаружи жар, на сердце лед,

Вдруг взор ревнивый стекленеет,

1040

Вдруг, петь задумав, он заблеет,

Вдруг крик раздастся вместо вздоха.

Работает рассудок плохо,

И хочется бубнить ему

Вздор, непонятный никому.

Весь день брюзжит он и бранится,

Ему страшны чужие лица.

Коль кто врасплох его застанет,

Он притворяется, что занят,

Свистит для вида и сквозь зубы

1050

Цедит: «Не знаю, почему бы

Мне вас не вышвырнуть, коль так!»

То в пальцах скручивать кушак

Начнет, то напевать бай-бай,

То танцевать шаляй-валяй.

Глаз обратив тайком к супруге,

Другим велит, чтоб воду слуги

Для омовенья рук несли

К обеду: в смысле – чтоб ушли

Все подобру бы поздорову.

1060

Он ткал уток и плел основу,

Шагая вдоль и поперек.

Когда же более не мог,

Просил: «Сеньор, угодно ль сесть

К столу вам – оказали б честь

И нас обрадовать могли вы

И показать, сколь вы учтивы».

Тут он глаза по-песьи пялил

И без улыбки зубы скалил.

Будь по его, всех гнал бы вон!

1070

О встречном думает, что он

Его жену склоняет к блуду:

Будь проклят богом он повсюду!

Беседует ли кто с женой,

Он чует замысел дурной.

«Я сам на это их подначил,

Но и король давно все начал: