Фладд - [6]
— Для нее я сделаю исключение, отец Ангуин. Наши мальчики в окопах Фландрии взывали к Маленькой Терезе, даже те, кто не называл себя католиками. Есть святые, отвечающие духу времени. Перед нами пример истинной женской святости. Возможно, Терезу мы оставим. Я еще подумаю.
— Оставим? — спросил отец Ангуин. — А что, остальные куда-то уходят?
— На улицу, — отрезал епископ. — А куда? Да куда хотите. Так или иначе, отец Ангуин, я намерен повести вас, вашу церковь и паству в пятидесятые, коим мы все принадлежим. Я не допущу идолопоклонства.
— Но это не идолы, а статуи! Всего лишь образы.
— Если мы выйдем на улицу и обратимся к кому-нибудь из ваших прихожан, как думаете, он найдет различие между почитанием святых и благоговением, которое надлежит испытывать к Господу?
— Пустозвон, — произнес отец Ангуин. — Вероотступник. Саладин. — Священник повысил голос: — Вы не понимаете, о чем говорите. Местные вообще не сильны в молитве. Они простые люди, и я сам простой человек.
— Не сомневаюсь.
— А у святых есть свои атрибуты, свои профессии. Людям нужно на что-то опереться.
— Придется опереться на что-нибудь другое, — резко ответил епископ. — Нечего этим статуям здесь делать. Нужно их убрать.
Проходя мимо архангела Михаила, отец Ангуин взглянул на весы, на которых тот взвешивал души, затем опустил глаза на его ступни: голые и грубые. Иногда они казались ему похожими на горилльи лапы. Священник прошел под галереей, в густую, бархатную тьму, где святой Фома, ангелический доктор, твердо стоял на постаменте в самом центре, устремив каменный взор на престол, а звезда, которую он сжимал в грубых руках, испускала в кромешную тьму невидимые лучи.
Глава вторая
Вернувшись в дом священника, епископ перешел в наступление. Он потребовал чаю с печеньем.
— Я не желаю больше спорить. Ваши прихожане своим суеверием посрамят сицилийских крестьян.
— Я боюсь одного, — отвечал отец Ангуин, — что за статуями последует латынь, облачения, праздники и посты…
— Разве я что-нибудь про это говорил?
— Я вижу наперед. Они больше не придут. Ради чего? Что им делать в церкви? Они прекрасно обойдутся без нее.
— Мы тут не в бирюльки играем, отец Ангуин, сказал епископ. — Наша обязанность — свидетельствовать о Христе.
— Глупости, — отвечал отец Ангуин. — Они не христиане. Эти люди язычники и католики.
Зайдя в гостиную с кокосовым печеньем, Агнесса увидела, что отцу Ангуину приходится несладко: он дрожал, потел, вытирал пот со лба. Теперь она стояла у двери, ловя каждое слово.
— Ну, полно, — сказал епископ. Агнессе показалось, что он встревожен. — Не переживайте вы так. Я не запрещаю вам держать в церкви изображения и даже статуи святых. Я говорю, что мы должны соответствовать новым временам.
— Я не понимаю зачем, — сказал отец Ангуин и внятно добавил: — Толстый дуралей.
— Вы здоровы? — спросил епископ. — Говорите разными голосами, оскорбляете меня.
— Если правда вас оскорбляет.
— Хорошо, забудем, это я переживу. Однако мне кажется, отец Ангуин, вам нужен помощник. Молодой человек, сильный, как я. По-моему, вы совершенно отстали от жизни. Вы смотрите телевизор?
Отец Ангуин покачал головой.
— У вас нет радиоприемника. Надо завести. В наши дни радиовещание играет огромную роль. Вспомните, какой неоценимый вклад в улучшение межконфессионального взаимопонимания в Ирландии внесли радиопередачи преподобных Рамбла и Карта[5]. Знайте, отец Ангуин, будущее за радио!
Епископ обрушил кулак на каминную полку, словно Моисей, разверзающий скалу[6]. Священник молча за ним наблюдал. Типичный ирландец, откуда у него этот англосаксонский цвет лица: то розовый, то синюшный? Не иначе как из школы, захолустной английской частной школы. Его плохо учили, по крайней мере не тому, чему следовало. Запомнить, кто такой Галилей, и петь хором по нескольку часов кряду — вот и вся подготовка, какая нужна духовному лицу. Знать жития святых, науку о движении небесных сфер, натаскаться в молочном животноводстве или чем-нибудь подобном, нужном в приходском хозяйстве.
Все это священник высказал епископу — тот взирал на него в изумлении. Мисс Демпси, стоя под дверью, сосала палец, словно ребенок, который обжегся о плиту, ее голубые глаза сверкали. Она слышала шаги наверху, в коридоре, в спальне. Привидения, думала мисс Демпси, топчут по чистому. Ангелический доктор[7], девы-мученицы. Наверху хлопнула дверь.
Дождь прекратился. В доме стало тихо. Епископ был современным человеком — ни колебаний, ни тени сомнений. Такого ничем не проймешь. Его не занимали пережитки прошлого.
Когда отец Ангуин снова заговорил, горячность в его голосе сменилась усталостью.
— Эти статуи ростом с человека, — сказал он.
— Найдите помощников. Пусть прихожане поучаствуют. Привлеките Церковное братство.
— Куда я их дену? Я же не могу их разбить.
— Согласен, это чересчур. Сложите их в гараже.
— А как же моя машина?
— Что? Эта железяка снаружи?
— Мой автомобиль, — поправил отец Ангуин.
— Эта груда хлама? Пусть ржавеет на улице.
— Вы правы, — робко промолвил священник, — машина негодная. Сквозь пол просвечивает дорога.
Генрих VIII Тюдор, король Англии, потратил долгие годы, чтобы покорить Анну Болейн, порвал с католической церковью, пошел на интриги, подлости и преступления ради женитьбы на ней.Но страсть мужчины преходяща, а Анна так и не сумела подарить Генриху и Англии долгожданного наследника. Более того, острый ум супруги раздражает тщеславного Генриха, а ее независимость в решениях отвращает от трона многих старых друзей монарха.Могущественный придворный Томас Кромвель, один из самых умных, подлых и беспринципных людей своей эпохи, намерен исполнить приказ Генриха и любой ценой избавиться от Анны.
Англия, двадцатые годы шестнадцатого столетия. Страна на грани бедствия: если Генрих VIII умрет, не оставив наследника, неизбежна гражданская война. На сцену выступает Томас Кромвель, сын кузнеца-дебошира, политический гений, чьи орудия — подкуп, угрозы и лесть. Его цель — преобразовать Англию сообразно своей воле и желаниям короля, которому он преданно служит.В своем неподражаемом стиле Хилари Мантел показывает общество на переломе истории, общество, в котором каждый с отвагой и страстью идет навстречу своей судьбе.
«Сердце бури» – это первый исторический роман прославленной Хилари Мантел, автора знаменитой трилогии о Томасе Кромвеле («Вулфхолл», «Введите обвиняемых», «Зеркало и свет»), две книги которой получили Букеровскую премию. Роман, значительно опередивший свое время и увидевший свет лишь через несколько десятилетий после написания. Впервые в истории английской литературы Французская революция масштабно показана не глазами ее врагов и жертв, а глазами тех, кто ее творил и был впоследствии пожран ими же разбуженным зверем,◦– пламенных трибунов Максимилиана Робеспьера, Жоржа Жака Дантона и Камиля Демулена… «Я стала писательницей исключительно потому, что упустила шанс стать историком… Я должна была рассказать себе историю Французской революции, однако не с точки зрения ее врагов, а с точки зрения тех, кто ее совершил.
В новой редакции – продолжение «Вулфхолла», одного из самых знаменитых британских романов нового века, «лучшего Букеровского лауреата за много лет» (Scotsman). Более того, вторая книга также получила Букера – случай беспрецедентный за всю историю премии. А в марте 2020 года наконец вышел заключительный роман трилогии – «Зеркало и свет». Мантел «воссоздала самый важный период новой английской истории: величайший английский прозаик современности оживляет известнейшие эпизоды из прошлого Англии», говорил председатель Букеровского жюри сэр Питер Стотард.
Впервые на русском – «триумфальный финал завораживающей саги» (NPR), долгожданное завершение прославленной трилогии о Томасе Кромвеле, правой руке короля Генриха VIII, начатой романами «Вулфхолл» («лучший Букеровский лауреат за много лет», Scotsman) и «Введите обвиняемых», также получившим Букера, – случай беспрецедентный за всю историю премии. Мантел «воссоздала самый важный период новой английской истории: величайший английский прозаик современности оживляет известнейшие эпизоды из прошлого Англии», говорил председатель Букеровского жюри сэр Питер Стотард.
«Этажом выше» Хилари Мантел — рассказ с «чертовщиной», что не редкость в историях из жизни «маленьких людей». Перевод Е. Доброхотовой-Майковой.
«Есть такой древний, я бы даже сказал, сицилийский жанр пастушьей поэзии – буколики, bucolica. Я решил обыграть это название и придумал свой вид автобиографического рассказа, который можно назвать “bucolica”». Вот из таких «букаликов» и родилась эта книга. Одни из них содержат несколько строк, другие растекаются на многие страницы, в том числе это рассказы друзей, близко знавших автора. А вместе они складываются в историю о Букалове и о людях, которых он знал, о времени, в которое жил, о событиях, участником и свидетелем которых был этот удивительный человек.
В сборник включены роман-дилогия «Гобийская высота», повествующий о глубоких социалистических преобразованиях в новой Монголии, повесть «Большая мама», посвященная материнской любви, и рассказы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Дж. – молодой авантюрист, в которого словно переселилась душа его соотечественника, великого соблазнителя Джакомо Казановы. Дж. участвует в бурных событиях начала ХХ века – от итальянских мятежей до первого перелета через Альпы, от Англо-бурской войны до Первой мировой. Но единственное, что его по-настоящему волнует, – это женщины. Он умеет очаровать женщин разных сословий и национальностей, разного возраста и положения, свободных и замужних, блестящих светских дам и простушек. Но как ему удается так легко покорять их? И кто он – холодный обольститель и погубитель или же своеобразное воплощение самого духа Любви?..
Изысканные, элегантные, умные, брутальные, насмешливые, а порой и откровенно бунтарские современные притчи о любви и сексе, семье и обществе, вышедшие из-под пера писательницы, читаются легко и с наслаждением — однако серьезность тем заставляет задумываться над ними надолго и возвращаться к ним не раз.