Физики — учителя и друзья - [63]

На следующий день я объявил о своем решении директору, тот сказал, что это фантазия и ничего у меня не выйдет, разрешения мне не дадут, во всяком случае пока мои расчеты не подтвердит авторитетная комиссия из Академстроя. Но комиссию заполучить все не удавалось, а время шло. Решил начать работу на свой страх и риск. Я верил расчетам, а они показывали, что никакого риска, собственно, нет.

И вот мы, не успев освоить свою специальность — низкие температуры, стали овладевать новым, строительным ремеслом. Сами разобрали стену, подготовили нишу. А как втащить магнит наверх? Его самая крупная часть весила 6 тонн. В то время в Ленинграде был только один передвижной кран такой грузоподъемности, и требовался он многим… Наконец получили и кран. Втащили магнит наверх, установили. Вскоре он уже действовал. Наши возможности сразу расшири-лись. Мы могли не только охлаждать исследуемые материалы до низких температур, но и воздействовать на них мощными магнитными полями.

Одним из первых исследователей, с кем у новой лаборатории наладилась совместная работа, был Александр Васильевич Степанов. Я знал его давно, он ведь тоже был физтеховцем, достиг высоких званий, являлся членом-корреспондентом Академии наук СССР, что, впрочем, не мешало старым друзьям по институту иногда вспоминать о его шутливом прозвище «Кот-мурлыка». Это имя дали Александру Васильевичу в юную пору. Молодой Степанов очень любил петь, постоянно мурлыкал под нос понравившиеся мелодии. У него был прекрасный голос, одно время товарищи всерьез уговаривали Степанова поступить в консерваторию, но его преданность физике оказалась безраздельной. Науке он посвятил себя целиком, только ею и жил, не имея семьи. Работая в Физтехе, Александр Васильевич вел и большую педагогическую деятельность в Педагогическом институте имени Герцена, передавал свои обширные знания и любовь к физике будущим учителям.

В нашей лаборатории Александр Васильевич исследовал поведение твердого тела, изменение его структуры при гелиевых температурах. На сконструированных им установках были изучены общие закономерности и особенности поведения кристаллов, охлажденных: до 1,3° К, при этом удалось определить, как и почему возникают дефекты в кристаллах различной структуры.

В Александре Васильевиче очень импонировало близкое мне стремление обязательно довести свои разработки до применения в промышленности. В последующие годы и у нас, и за рубежом стали широко использовать его метод получения профилированных полупроводниковых кристаллов.

Быстро наладилось также и плодотворное сотрудничество с оптической лабораторией члена-корреспондента Академии наук Е. Ф. Гросса. Началось оно с исследования магнитооптических явлений в кристаллах полупроводников. Для этой работы в нашу лабораторию пришел молодой, незадолго до того окончивший университет, Б. П. Захарченя.

Советские физики-теоретики высказали предположение, что в полупроводниковых кристаллах должны возникать особые состояния групп электронов, которые были названы экситонами. Это обосновывалось расчетами, но для многих физиков существование экситонов все же оставалось весьма сомнительным. Одни в них верили, другие нет, и этих неверивших было, пожалуй, большинство.

За два года совместно с Е. Ф. Гроссом и Б. П. Захарченей было опубликовано 8 работ, не только доказавших экспериментально, что экситоны действительно существуют, но и раскрывших ряд их свойств. Советские ученые установили, что экситоны имеют спектр, подобный спектру атома водорода. Сгущающийся ряд его резких линий сфотографировали на пленку.

Эти работы мы вели, соревнуясь с французскими учеными, которые занимались той же темой. Наша группа оказалась мобильнее и достигла цели раньше. Предложения о совместной работе мы стали получать уже и из-за рубежа. Учитывая молодость нашей лаборатории, это было лестно, так как показывало, что она успела уже всерьез заявить о себе.

Важный этап в жизни молодой лаборатории — наша совместная работа с академиком С. В. Вонсовским. Сергей Васильевич сделал очень многое для изучения ферритов, или ферромагнетиков. Эти полупроводниковые материалы, обладающие магнитными свойствами, стали уже в то время широко проникать в радиотехнику, открывая перед ней новые возможности, но не все их свойства были исследованы.

В специальной литературе высказывалось, например, предположение, будто ферромагнитные шпинели — кристаллические материалы, представляющие собой твердый раствор окиси железа и окислов других металлов, — при низких температурах способны иметь два различных физических состояния. Решение вопроса о том, справедливо это предположение или нет, может иметь и практическое значение. Поэтому мы впервые занялись исследованием того, как зависит самопроизвольная намагниченность ферритов от температуры. Многочисленные опыты показали, что с понижением температуры намагниченность, вопреки предположениям, не уменьшается.

Наши совместные с С. В. Вонсовским работы продолжаются и теперь и дают мне большое удовлетворение.

В I960 году, когда я защищал докторскую диссертацию, Сергей Васильевич вместе с академиком Б. Г. Лазаревым и профессорами В. М. Дукельским и Д. М. Казарновским выступал в качестве официального оппонента. Приятно было сознавать, что Сергей Васильевич детально и глубоко знает мои разнообразные работы, выполнявшиеся на протяжении десятков лет. Особенно порадовала оценка, которую Сергей Васильевич дал нашей молодой лаборатории.