Физики — учителя и друзья - [60]

В то время, когда мы приступили к организации своей лаборатории, первый искусственный спутник Земли еще не взлетел в космос, но ученые уже думали о нем, работали над ним, так что их вопросы к низкотемпературному материаловедению настоятельно требовали ответа. Знание физических свойств, которыми обладают в глубоком холоде твердые тела, позволяет создавать и новые материалы с заранее заданными качествами.

Можно перечислить немало замыслов и проектов, казавшихся в наши молодые, годы чистой фантастикой и блестяще осуществленных уже на наших глазах. Этому в большой мере способствовали исследования в области низких температур.

В наши дни радиосвязь осуществляется на космических расстояниях во многие миллионы километров, а возможным это стало благодаря использованию глубокого холода, помогающего избавляться от теплового» шума, который при обычных условиях создают детали приборов. Или возьмем, к примеру, быстродействующие радиоэлектронные устройства. Чтобы разрабатывать такие приборы, необходимо знать электрические и магнитные свойства металлов, полупроводников и диэлектриков в условиях низких температур.

Глубокий холод работает и тогда, когда нужно добиться особенно большого разрежения воздуха, без чего нельзя наладить гигантские ускорители элементарных частиц. Да и мало ли где еще нужны низкие и сверхнизкие температуры.

Во втором десятилетии нашего века в мире была известна лишь одна лаборатория низких температур — Лейденская в Голландии. В ней удавалось достигать холода в 90° по Кельвину (—183 °C). Потом был получен жидкий водород, с помощью которого температура доводилась уже до —253°, и, наконец, сжиженный гелий, позволяющий при нормальном давлении понижать температуру до 4,2° К (— 269 °C).

Не буду здесь описывать методы, с помощью которых газы переводят в жидкое состояние. Эти методы довольно сложны, хотя и не представляют для ученых чрезмерных трудностей. Поэтому количество низкотемпературных лабораторий во всем мире начало быстро расти. В нашей стране на рубеже 1940—1950-х годов существовало два низкотемпературных центра: один в Институте физических проблем в Москве, другой— в харьковском Физтехе. Туда я и решил поехать, прежде чем начать строительство лаборатории в Ленинграде. Надо было постигнуть премудрость работы с низкими температурами, позаимствовать опыт, определить тематику, наконец раздобыть сложное оборудование. С такими надеждами я и начал свои путешествия.

Меня очень хорошо приняли в Москве, показали все приборы и машины, работавшие в лаборатории низких температур, обещали помочь в выборе тем для исследований, которые мы сможем начать, оборудовав свою лабораторию в Ленинграде. Бывая на предприятиях и в научных институтах, я давно подметил одно характерное явление. Предприятия часто страдают от недостатка смелой технической инициативы, в институтах же, наоборот, инициатива почти всегда в избытке. Идей, тем для исследований хоть отбавляй, дело лишь за возможностью их осуществления. И вот институты охотно делятся своими замыслами с производственниками.

Я был искренне благодарен московским товарищам за хороший прием, но мне требовались прежде всего реальные вещи — ожижители, аппараты для получения жидкого азота, водорода, гелия, сосуды, в которых хранят жидкие газы; нужны были опытные сотрудники, умеющие работать с низкими температурами. В этом отношении московские товарищи помочь мне не могли.

В Харькове лабораторией низких температур Академии наук УССР заведовал академик Б. Г. Лазарев. Он один из тех, кто вырос в Физтехе, куда пришел почти мальчиком в двадцатые годы. Еще тогда он выделялся своим талантом исследователя и как один из «могучей кучки» физиков был послан в Свердловск для организации там нового центру науки. Такие отпочкования являлись для Физтеха обычным делом.

Борис Георгиевич встретил мейя в Харькове как родного. Старая дружба не остыла за годы. Нам было что вспомнить, о чем поговорить. К тому времени Б. Г. Лазарев стал уже видным ученым, работающим над исследованием твердого тела. На Украину он переехал с Урала в 1937 году и в Харьковском физико-техническом институте возглавил интересные исследования в сложной области науки — изучение конденсированного состояния.

Академик Б. Г. Лазарев занимался и занимается широким кругом интереснейших проблем, среди которых изучение влияния высоких давлений на электропроводность, теплопроводность и сверхпроводимость металлов и сплавов. Для своих работ он создал оригинальную методику, которую широко применяют теперь и у нас, и за рубежом.

Работы Лазарева открыли новые возможности для нашей техники. Особенно это относится к созданию мощнейших магнитов с обмоткой из сверхпроводящих сплавов. Суть в том, что для мощного магнита требуются огромные источники электрического питания, а чтобы охлаждать его обмотки, приходится создавать специальные насосные станции, так как магниты нагреваются очень сильно. Все это дорого и сложно. Совсем иное дело, если их изготовить из сверхпроводящих материалов. Такие магниты много проще, компактнее и надежнее. В 1969 году Борис Георгиевич докладывал на советско-японской научной конференции о созданном им уникальном сверхпроводящем соленоиде, и это сообщение вызвало огромный интерес.