Физическая культура и спорт в отражении философских и социологических наук. Социология спорта - [102]

Третье. Философия, в свое время разработавшая и успешно реализовавшая проект создания социологической науки (имеется в виду позитивизм во всех его ипостасях), сферой физической культурой и спорта ни в какой, даже в самой малой части, вообще не интересовалась, тем более не делала ее предметом своего анализа. Поэтому в итоге, построив механизм (методологию и методику) социологического исследования общественных процессов, философия позитивизма не озаботилась применить его по отношению к сфере физической культуры и спорта.

В результате сегодня мы имеем научный социологический метод для исследования спорта и подобных ему социальных практик, но не имеем соответствующей этому методу социальной теории спорта. А ведь теория и метод – это две стороны одной медали. Только совместно они способны обеспечить единство теории и практики.

Однако не побоимся утверждать, что созданный на протяжении двух с лишним веков социологический метод и неотделимая от него фундаментальная социологическая теория имеют потенциальную возможность и целесообразность прикладного применения, в нашем случае – к сфере спорта.

Экстраполируя теории и концепции известнейших, подчеркнем, не занимавшихся специально исследованием спорта философов и социологов на рассматриваемую сферу деятельности и социальных отношений, мы можем в перспективе получить не одну, а множество социологических теорий спорта, обогащающих друг друга.

Необходимым дополнением к тандему философии и социологии выступает история физической культуры и спорта. Заметим, не фактология, не перечисление дат, имен, достижений спортивной истории, а наука, отражающая социальные закономерности возникновения и эволюции физической культуры, спорта с древних времен до наших дней. Именно такая история способна прояснить сущность и назначение всех и каждой психофизической практики.

На стыке философии, социологии, истории только и возможна разработка фундаментальной научно-исследовательской программы, органично сочетающей в себе естественнонаучное и социально-гуманитарное значение.

Раздел I История агонально-спортивной практики: от Олимпизма к Колизею

Модуль 1. Исторические основания и механизм трансформации сферы физической культуры и спорта

Лекция 1. Античная агонально-спортивная традиция в свете герменевтики и религии Древней Греции и Рима

Пользуясь идеями и концепциями историков эпохи романтизма, а также их преемников неоромантического, сциентистского[6] и антропологического направлений преодоления философско-исторического скептицизма, попытаемся взглянуть на историю возникновения и развития спорта, так сказать, без явного разделения рациональных и иррациональных факторов, то есть диалектически и конкретно-исторически. Сразу же оговоримся, что это невозможно было бы сделать на основе анализа только спортивной истории самой по себе, без ее показа как составной части единого и сложного процесса возникновения и эволюции всего комплекса телесно-двигательных практик и их философского оформления. В частности, без указания на процессы исторической диффузии, взаимопереплетения физического воспитания и спорта, сам спорт, его история выглядели бы некой оторванной от реальной социокультурной практики псевдоисторической абстракцией. Следовательно, конкретно-исторически и диалектически спорт необходимо представить в контексте его сложного, изменяющегося взаимодействия с физическим воспитанием, отражаемым также термином «физическая культура».

Словосочетание «физическая культура» в древнегреческой и древнеримской языковой традиции отсутствовало. Зато имели место его предтечи:

– греческие термины, от которых произошло слово «педагогика»;

– термин «гимназия», также имеющий греческие корни;

– латинский термин «культура».

По утверждению И. Ф. Харламова (1990), «в Древней Греции педагогами назывались рабы, которым аристократы поручали присматривать за детьми, сопровождать их в школу и из школы, а также совершать с ними прогулки. Греческое слово „пейдагогос“ (пейда – ребенок, гогос – вести) обозначает „детоводитель“. Впоследствии педагогами стали называть людей, которые занимались обучением и воспитанием детей».

Несмотря на разницу в обучении и воспитании в различных греческих городах-государствах, семейное воспитание заканчивалось, а общественное (государственное или частное) начиналось в семилетнем возрасте. Причем, как бы не велика была указанная разница, например, в Спарте и Афинах, физическая подготовка греческих юношей имела четко выраженную ориентацию на военную деятельность, к которой они и приступали где-то к 18 годам, вступая в полисные подразделения эфебов.

Эфебия подхватывала эстафету воинской подготовки, совершенствуя обучение и воспитание свободной греческой молодежи, переводя их в план практического воплощения.

Умственное, нравственное, эстетическое, короче говоря, любое нефизическое воспитание и обучение либо отходило полностью на второй план, либо подчинялось ритуально-обрядовой религиозной деятельности, либо осуществлялось в специальных, например, мусических школах. В качестве примечания отметим, что музами назывались божественные покровительницы искусства и творчества. Тем самым мы хотим показать, что греческая педагогика в лице наставников-педотрибов, деятельность которых развертывалась в плане физического формирования свободных граждан, была относительно самостоятельной, отдельной, осуществлялась в гимнастических («гимнос» – обнаженный) школах или палестрах («пале» – борьба) и далее в гимнасиях и эфебиях, то есть была подчинена военному делу. Так продолжалось до тех пор, пока Греция не попала под власть сначала Македонии, потом Рима.