Финская война как опыт социологии - [10]
И там, и там совковый подход, основанный на дефиците реального знания. Закон пропаганды: при отсутствии фактов социальная группа принимает (или выдумывает) то объяснение, которое легче ложится в рамки доминирующей мифологии.
Виктор Суворов и его конторские коллеги истребляют исторические факты смелее, чем врагов на поле боя. Поэтому им так нравится война. Что Малая, что Большая. Безопасное и выгодное занятие: неудобные явления отметай и игнорируй, а удобные высасывай из пальца. Пипл схавает. А не схавает, мы другого добра насосем. На войне как на войне!
Такое специфическое распределение обязанностей. Мой батюшка, покойник, всю войну прошедший рядовым, описывал его так: «Мы в мерзлых шинелях сдохнем на передовой, а особисты в овчинных полушубках с пулеметами у нас за спиной выживут. И потом будут рассказывать, как Гитлера победили».
Ну, что делать – такая жизнь. Но кому рассказывать? С кем и за что вести пропагандистскую войну? По всему выходит – со своим собственным народом; за право им безраздельно владеть и распоряжаться. Сказка о том, как сталинская прозорливость 1939 года помогла защитить Ленинград в 41-43 гг. есть замечательный пример такого апостериорного жанра.
Чем помогла? Как помогла? А вот помогла – и все!
Отброшенные Суворовым и казенной историографией действительные, а не пропагандистские факты о мотивах финской стороны вкратце таковы.
После заключения мирного договора с СССР (март 1940 г.) оружия у Финляндии было больше, чем до войны. Во время Зимней войны Англия, США, Швеция прислали ей около 500 самолетов и несколько сотен современных орудий. Кроме того, у финнов после разгрома ряда советских дивизий на руках было достаточно трофейного оружия. Так что стрелять по Ленинграду при желании было из чего. Бомбить тоже.
К сентябрю 1941 г. 36-й армейский корпус немцев на самом севере республики вышел к прежней советско-финской границе, изолировав п-в Рыбачий. После чего получил приказ остановиться, перейти к обороне и готовиться к зиме. Вопреки документально зафиксированной готовности и желанию войск наступать дальше.
Чуть южнее Третий финский корпус под командой генерал-майора Сииласвуо (в 1939 г. он был полковником и отражал атаки нашей 9-й армии в центральной Финляндии, о чем будет сказано ниже) в августе дошел до Кестеньги (это уже на нашей территории) и, встретившись с мужественной, но неглубокой нашей обороной, приостановился в 70-90 км от станции Лоухи на железной дороге Ленинград-Мурманск. Машина замерла на полпути. Что очень странно, учитывая важнейшую роль дороги для доставки американской и британской помощи из Мурманска и готовность войск атаковать. Тем более что задачей операции «Платиновый лис», как ее сформулировал Гитлер, была как раз изоляция Мурманска и блокировка транспортного коридора.
Маршал Маннергейм (не такой уж он был добрый дядюшка) требовал возобновить наступление и был к нему готов. Со стратегической точки зрения это очевидно: до дороги рукой подать, ее военное значение трудно переоценить. Но финское правительство не соглашалось. Разгадка, на самом деле, не военная, а политическая. США, сохраняя формальный нейтралитет, оказывали мощный дипломатический нажим на Хельсинки, не позволяя перекусить такую близкую и такую важную магистраль. Давление достигло максимума 27-28 октября 1941 г., когда Америка начала массированную дипломатическую атаку с целью принудить Финляндию к сепаратному миру с СССР. Генерал-майор Сииласвуо, войскам которого было легче прочих решить боевую задачу, получив информацию из Хельсинки, отказался взять на себя ответственность за срыв возможности заключить мир с восточным соседом (Chris Bellamy. Absolute War…). Фашисты же без кооперации с Финляндией мало что могли сделать на этом театре, не рискуя превратить республику в союзника России при поддержке США.
Кроме того, Гитлер опасался высадки британского десанта в норвежском тылу, и потому предпочел законсервировать операцию, чтобы сконцентрироваться на главных направлениях удара много южнее. А после вступления США в войну в декабре 1941 г. ему в Финляндии тем более стало не до наступления.
Ситуация зависла в состоянии «ни войны, ни мира». Финское правительство не хотело ссоры ни с Германией, ни с США. И с СССР тоже. Этот фрагмент истории начисто вырезан из нашей национальной памяти. Мы о нем не знаем. Много слышали про мужественную оборону Рыбачьего (это правда), но плохо представляем себе контекст, в котором она происходила.
Аналогичным образом шли дела вокруг Ленинграда. Финны довольно легко вернули утраченные территории, к декабрю конролировали Петрозаводск, вышли к Онежскому озеру и реке Свирь. На Карельском перешейке они уже к 10-11 ноября вернулись на довоенную границу в 35-70 км от Ленинграда. И опять остановились. Дорого оплаченные территориальные приобретения 1939 г., включая базу на Ханко, когда пришло время реально, а не в пропагандистском раже обеспечить «безопасность Ленинграда», оказались ни к селу ни к городу.
Бойцы идеологического фронта этот скромный момент, естественно, игнорируют. Обильно замазывая брешь рассказами про героизм защитников. Героизм-то был, а вот где была хваленая стратегическая дальновидность?
Книга «Почему Россия не Америка» вышла в 2001 г. и попала точно в яблочко общественных ожиданий. 52 недели в списке бестселлеров. Ее охотно раскупали в киосках Госдумы и Администрации президента, явные и тайные (второе чаще, и это тоже примета постсоветской культуры, где плагиат — норма) паршевские цитаты то и дело проскакивают в выступлениях народных депутатов и прочих начальников. Он признан экономическим гуру движения «Наши». Служит знаменем патриотической политэкономии. В общем, успех полный и безоговорочный.А на самом деле человеческая трагедия.
Едва ли эта книга вам понравится — она о неприятном. Фальсифицированная вера, обманутые надежды… Книга для тех, кто не боится понимать Россию умом и склонен сомневаться в общепринятых канонах. Известный политолог Д. Орешкин показывает, как конструируются эти общепринятые очевидности, зачем внедряются в массовое сознание и что в результате с сознанием происходит. Конкретным объектом исследования служат Сталин и СССР, но не как реальные исторические явления, а как эпические образы, живущие своей отдельной жизнью. Автор рискнул совместить географический, исторический, экономически-отраслевой и социокультурный подходы ради общих политологических выводов.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.