Финляндия: государство из царской пробирки - [39]
Далее один из дворянских депутатов в своей речи сравнил положение Финляндии в царствование Николая I с «временами рабства евреев в Египте»[432]. Вскоре на сейме прозвучали требования признания нейтралитета Финляндии в случае войны России с какой-либо державой и учреждения отдельного флота. «Что же более? Чего же недостаёт Финляндии, чтобы при столкновении России с другими державами она не объявила нам войну или, по крайней мере, не сохраняла грозного вооружённого нейтралитета?» — саркастически спрашивал по этому поводу редактор крупнейшей консервативной газеты «Московские ведомости» Михаил Катков[433].
Даже во время начатого в 1867 году строительства железной дороги между Петербургом и Финляндией, на которое государственное казначейство Российской империи выделило субсидию в 2,5 млн рублей, финляндцы упорно требовали колею европейского образца. Однако на этот раз Александр II настоял на строительстве по русскому образцу, заявив: «Если финляндская железная дорога будет узкоколейной и русский подвижной состав не будет в состоянии передвигаться по ней непосредственно, то в России поднимется такая буря против Финляндии, что не в Моих силах будет защитить финляндцев»[434].
Вплоть до 1860-х годов всё обучение в Великом княжестве велось исключительно на шведском языке. 29 апреля (11 мая) 1866 года было принято Высочайшее постановление об устройстве народного преподавания в Великом княжестве Финляндском, вводившее обучение на родном языке[435]. В результате к концу XIX века Финляндия фактически являлась страной всеобщей грамотности. Если по переписи 1880 года среди жителей Великого княжества обоего пола старше 10 лет неграмотными были 2,5 %, то по данным переписи 1890 года — 2,1 %[436]. И это при том, что в целом по Российской империи неграмотных было свыше 70 %.
Однако среди православного населения Финляндии неграмотных в 1890 году было 45,3 %[437]. Это было не следствием пресловутой «русской лени», а результатом политики министерства народного просвещения. К 1895 году в Великом княжестве имелось всего лишь 4 русских средних учебных заведения (мужская и женская гимназии в Гельсингфорсе, реальное училище и женская гимназия в Выборге) и 15 начальных школ[438]. При этом мужская гимназия в Гельсингфорсе была открыта в 1870 году, а женская — в 1875-м.
Весомую лепту в дело искоренения русского языка в Финляндии внесло православное духовенство. Невзирая на то, что большинство православного населения Выборгской губернии составляли русские и обрусевшие карелы, в приходских православных школах было введено обучение на финском языке. Требования карелов о том, чтобы преподавание шло на русском языке, отвергались под предлогом отсутствия русских учителей.
Богослужение в православных храмах также, как правило, велось на финском языке. Дошло до того, что в Саль-минском православном приходе крестьяне наотрез отказывались посещать церковь, если в ней будут служить на финском. Стали служить на церковно-славянском, однако в школе продолжили преподавать по-фински, «за неимением учителей, знающих русский язык»[439].
Впрочем, справедливости ради следует сказать, что иногда Александр II всё-таки вспоминал о русскоязычных жителях Финляндии. Так, 21 ноября (3 декабря) 1866 года было издано Высочайшее объявление об обязанности судебных и других присутственных мест Финляндии принимать прошения и документы, писанные на русском языке[440]. Открывая сейм 1872 года, Александр II в своей речи заявил, что «приняв во внимание безуспешность изучения русского языка в училищах, между тем как необходимость в основательном знании этого наречия обнаруживается не только на служебном поприще, но и в практической частной жизни, Я признал за благо ныне повелеть, в связи с преобразованием учебных заведений, вновь ввести в училищах края русский язык в число обязательных предметов»[441].
Однако подобные минуты просветления случались с государем нечасто, после чего он принимался за старое. Так, когда русская община ходатайствовала об учреждении русского периодического издания, Его Величество 22 апреля (4 мая) 1876 года наложил на её прошение резолюцию: «Нахожу основание русского журнала в Финляндии совершенно излишним»[442].
Особую роль сыграли имперские власти в создании идеологической и организационной базы для будущей финской армии. Когда в России началась подготовка к введению всеобщей воинской повинности, Высочайшим рескриптом от 31 декабря 1870 (12 января 1871) года на имя генерал-губернатора Финляндии было объявлено, что такую же повинность необходимо по справедливости ввести и в Великом княжестве. 12 (24) февраля 1871 года военный министр Д. А. Милютин представил всеподданнейший доклад, в котором признавал необходимым, чтобы финляндцы несли военную службу наравне с прочим населением империи и сливались с ним в одно целое в армии русской. Главные положения этого доклада были Высочайше одобрены[443].
Но не тут то было. 1(13) января 1874 года был утверждён устав о воинской повинности для Российской империи, однако на Великое княжество он не распространялся. Тем временем комиссия из представителей всех сословий Финляндии под председательством генерал-лейтенанта Индрениуса к концу 1875 года выработала проект альтернативного устава о воинской повинности для Финляндии, в котором был целый ряд отступлений от общероссийского устава. В частности, раз и навсегда определялась численность постоянных финских войск и устранялась их связь с русской армией. Хотя военный министр Милютин высказался против этого проекта, национальные войска всё же были созданы.
