Финли Донован избавляется от проблем - [99]

Меня качнуло, когда машина въехала на подъездную дорожку. Пока дверь гаража, постанывая, открывалась, двигатель работал на холостых. Затем машина проехала вперед несколько футов, и двигатель заглох. Сквозь стенки машины послышалось гудение мотора – это опускалась дверь гаража. Дверь со стороны водителя захлопнулась, кроссовки Ники проскрипели по гладкому бетону, когда она огибала машину. Багажник открылся, и она улыбнулась изможденной, неуверенной улыбкой, протянув руку, чтобы помочь мне выбраться из темноты.

Глава 40

Мы с Никой следили за новостями, заголовки менялись по мере того, как день плавно превращался в вечер. Новости появились, как только мы уложили детей спать.

Шесть тел, включая останки Харриса Миклера, об исчезновении которого его жена заявила почти три недели назад, были обнаружены на «Ферме по выращиванию дерна и деревьев «Зеленые холмы» в округе Фокьер. Один из трупов был опознан как предполагаемый мафиози Андрей Боровков. Детективы полиции округов Фокьер и Фэрфакс утверждают, что убийства, по всей видимости, были связаны с организованной преступностью. По делу задержаны Феликс Жиров, предполагаемый главарь мафии, и его сообщник, имя которого не называется, в то время как владелец фермы уверяет, что не знал о событиях до сегодняшнего вечера, и полиция подтверждает, что на данный момент он вне подозрений. Ждите подробностей по мере развития событий.

Мой телефон завибрировал. Я извлекла его из диванных подушек. На экране высветилось имя Стивена.

– Финн? Ты и дети в порядке? – взволнованно спросил он. Неприятно признавать, но я была рада слышать его голос.

– У нас все хорошо. Только что видела новости. Ты в порядке?

– Кажется, да. Но они забрали Терезу на допрос. Я не знаю, что происходит. – Я слышала шум полицейского участка на заднем плане – рации и гудение дверей, гулкие голоса офицеров, переговаривающихся друг с другом в коридорах. – Финн, клянусь богом, я ничего не знал.

– Я тебе верю. – Я обняла колени. Было сложно не чувствовать себя виноватой за свою роль во всем этом. Но даже если бы я не закопала Харриса и Андрея на ферме моего бывшего мужа, все равно Феликс Жиров схоронил там еще четыре тела. По крайней мере, теперь их можно было опознать и похоронить должным образом. – Как ты думаешь, Тереза знала?

– Честно говоря, не знаю. Она клянется, что нет. Но я уже не знаю, чему верить. Я сейчас в участке. Твой друг-полицейский – Ник – здесь. Он сказал, что я могу остаться, пока они не закончат с ней, но, возможно, придется прождать несколько часов, прежде чем ее отпустят.

Если ее отпустят. Если Ник или его босс почуют, что Тереза имела хоть малейшее представление о том, что было закопано на поле, они посадят ее в тюрьму и обвинят как соучастницу.

– У тебя есть столько времени, сколько понадобится, – успокоила я его. – Мы с Никой позаботимся о детях. Хочешь, я спрошу Джорджию, сможет ли она посидеть с тобой в участке?

Стивен протяжно выдохнул.

– Это было бы… очень здорово. Поцелуй за меня детей. Позвоню тебе завтра, когда буду знать больше. И, Финн, – добавил он, – прости. За все это.

– Все в порядке, – сказала я. – Мы разберемся.

Он отключился.

– Как ты думаешь, Ник что-нибудь подозревает? – спросила Вероника, когда я положила телефон. Она свернулась калачиком на другом конце дивана в пушистых тапочках и теплой пижаме, обняв подушку. На экране телевизора мелькали новости, звук мы выключили. За последние пару часов заголовки не изменились.

– Если бы он что-то заподозрил, мы бы уже сидели на заднем сиденье «Крузера» и ехали бы в участок.

Патрисия, если только она не дура, вряд ли теперь признается во всем. Если она умна, теперь она может выйти на свет и заявить, что подозревала мафию в причастности к исчезновению мужа и скрывалась, опасаясь за свою жизнь. Она вполне могла бы предоставить свидетельства очевидцев о связях ее мужа с грязными делами Феликса, получить деньги по страховке жизни Харриса и прожить долгую счастливую жизнь с Аароном и их тремя собаками.

А Ирина Боровкова, вероятно, была в восторге. Ее муж был мертв. Проблема решена.

– Что будет с Терезой? – спросила Ника, уткнувшись подбородком в подушку; она выглядела такой же уставшей, как и я. Вряд ли мы быстро уснем сегодня.

Я откинула голову на спинку дивана, события прошлой ночи наконец-то настигли меня.

– Думаю, все зависит от того, сколько она знала. Если она сознательно брала взятки и позволила мафии использовать ферму, чтобы закапывать тела, она соучастница всех этих преступлений. Если полиция сможет это доказать, ее, скорее всего, посадят.

– Что в этом может быть плохого? – спросила Ника.

Я вздохнула. Наверное, после всего того, что Тереза сделала с нашей семьей, я должна была бы чувствовать хоть какое-то удовлетворение, чувство того, что она получила по заслугам. Но я не могла заставить себя это почувствовать. Кем бы ни была Тереза для меня, для моих детей она была кем-то другим, и у меня болело сердце при мысли о том, что я скажу им, если она окажется за решеткой. Я надеялась, ради нее и ради них, что она и вправду не знала, чего на самом деле хотел от нее Феликс. И, кажется, часть меня – значительная часть меня – надеялась на это и ради Стивена.