Финли Донован избавляется от проблем - [47]

Я приложила ухо к двери, уверенная, что она слушает с той стороны. Я постучала снова, уже громче.

– Миссис Хаггерти! Не могли бы вы открыть дверь? Это важно.

Ее телевизор работал. На заднем фоне слышался приглушенный закадровый смех какого-то вечернего шоу.

– Отлично, – пробормотала я, сдаваясь окончательно.

Это Стивен был виноват. После того как она разболтала о его романе с Терезой, он назвал ее старой каргой и сказал, чтобы она занималась своими собственными делами. Я была ненамного любезнее, когда обнаружила, насколько расползлись слухи о его романе. С тех пор она отказывалась разговаривать с кем-либо из нас.

Я прошаркала обратно через дорогу; на ногах были только носки, и к тому времени, как я добралась до двери, ноги уже онемели. Я закрыла за собой дверь, прислонившись к ней спиной, и подождала, пока к ногам вернется чувствительность, размышляя о миссис Хаггерти.

Кто-то проник в мой гараж в промежуток времени между тем, как я приехала с Харрисом и Вероника вошла в дом, так, что ни я, ни Вероника ничего не заметили. Миссис Хаггерти – председатель «Соседского дозора». Если бы она увидела что-нибудь подозрительное, она немедленно обратилась бы в полицию, и это произошло бы до того, как мы запихнули Харриса в багажник. Но так как никакая полиция не приехала, значит, миссис Хаггерти ничего такого не видела. Но как могли убийцы пройти мимо нее незамеченными?

Мы с Никой удивились, увидев друг друга тем вечером, потому что мы вошли в дом через разные двери – я через гараж, а Ника через парадный вход. И Стивен даже не заметил Веронику на сегодняшнем дне рождения по той же причине. Что, если убийцы припарковались в нескольких кварталах, прокрались по задним дворам соседей и подобрались к моему гаражу с черного хода?

Чем больше я об этом думала, тем меньше понимала. Андрей и Феликс не похожи на любителей подкрадываться. Андрей Боровков перерезал горло троим и оставил их истекать кровью на полу склада. Он не позаботился о том, чтобы замести следы и хоть как-то скрыть свое преступление. К чему лишние хлопоты? Джорджия сказала, что им ничего не пришить. Ясно, что им не составило проблемы дать денег кому надо, чтобы судебное разбирательство закрыли. Так зачем им делать все по-тихому, без крови, и подставлять мать двоих детей из пригорода? Если они хотели убить Харриса, почему бы просто не перерезать ему горло и не оставить на полу моего гаража?

Нет, у этого преступления был иной – трусливый – стиль. Не пришлось прикасаться к телу. Не пришлось проливать кровь. Не пришлось даже присутствовать в тот момент, когда жизнь покинула Харриса. Это было не похоже на работу бессовестных жестоких преступников. Я готова была поспорить, что эти убийцы раньше никогда не делали ничего подобного. Здесь все выглядело так, будто убийцам просто подвернулась возможность. Или решение убить было импульсивным.

Хотя очевидно, что кое-что было спланировано. Ведь они проследили за ним до бара, а затем до моего дома. Они ждали, когда он потеряет сознание и станет уязвимым, чтобы тогда и нанести удар, как… Как Харрис делал с каждой из своих жертв.

Я прижалась спиной к двери. Может быть, преступление не было импульсивным. Может, это было что-то глубоко личное?

Я побежала наверх в свой кабинет, мимо закрытой комнаты, где Ника усиленно готовилась к экзаменам. Я открыла ящик стола и достала банковскую выписку.

Первого числа поступило двенадцать переводов.

А в телефоне Харриса было тринадцать пронумерованных папок – двенадцать со снимками предыдущих жертв плюс еще одна – с фотографиями той, на которую я вылила «Кровавую Мери» в уборной.

Будь благоразумна и делай то, что я скажу, или я покажу эти снимки твоему мужу и опишу ему все в красках.

Двенадцать переводов, по две тысячи долларов каждый, первого числа каждого месяца.

Что, если эти деньги не были украдены у Феликса Жирова? Что, если это была плата за молчание? Что, если Харрис вымогал у них деньги?

Я снова посмотрела на платежи, уверенная в своей догадке. Две тысячи долларов – не слишком крупная сумма для людей с большими доходами в окрестностях Вашингтона, сумма, которую замужней женщине легко можно было перечислить незаметно переводом с личного счета. Харрис зарабатывал небольшое состояние на своих жертвах – сумма на его счету росла с каждым месяцем и с каждой новой женщиной, которую он шантажировал, угрожая, что, если она не выполнят его требования, он расскажет мужу про ее измены и покажет снимки. А почему бы нет? Фотографии создавали совсем иную картину, отличную от того, что происходило в реальности. Возможно, после того, как Харрис накачивал женщин наркотиками, они вообще не помнили, что с ними происходило дальше, а потому им нечего было сказать.

У каждой из этих женщин был серьезный личный мотив желать Харрису смерти. И стиль преступления вписывался в эту картину. Но которая из них действительно его убила?

Телефон Харриса, скорее всего, был уже в руках полицейских детективов. Без него будет нелегко отследить обратный путь от переводов к индивидуальным отправителям, но должен быть способ узнать, кто эти женщины, а затем сузить список подозреваемых.