Финики - [14]

      Если бы я попал в такую больницу, то захотел бы умереть.

      Дверь в общую палату была открыта, и я робко зашёл в помещение, стараясь спрятаться за белый пакет с подарками. Слава как будто ждал меня, и с неопределённо-мрачным настроением рассматривал то, как я суетливо, будто вор, выкладываю на его тумбочке горку ярких апельсинов.

      - Ты осторожней, - вдруг говорит пострадавший, - положи лучше на блюдечко, а то я тапкам там сегодня тараканов бил. Кишки везде.

      В подтверждении его слов из щелей шкафчика брызнули мелкие текучие насекомые. Слава даже не усмехнулся, хотя в прежнее время бы с удовольствием пошутил. Зная его юмористический вкус, я предположил, что он сравнил бы тараканов с торговцами на рынке.

      - Ты это, извини меня?

      Просить прощения было за что. И без того бритую голову парня украшал белый чепчик из бинтов - верный признак сотрясения мозга. Тело напоминало леопарда-мутанта: хаотичные порезы были защиты и вокруг швов расползись уродливые пятна зелёнки. Кисти были перебинтованы, и парень напоминал не до конца запеленованную мумию. Под тёплыми, позеленевшими от плохой кормежки глазами, залег тяжёлый фиолетовый металл, будто подглазья Славы подковали свинцом.

      - За что тебя прощать?

      Я сознательно не говорю ни одного существительного:

      - Ну, за то, что тебе тогда не помог.

      Ник презрительно поморщился:

      - Забей, это неважно. Я тебя взял туда не для того, чтобы ты дрался, а для того, чтобы ты смотрел. Для драки я мог позвать своих друзей, только я не хотел разочаровываться - всё равно бы никто не пришел. Они такие же трусы, как и ты. Хотя один мой друг хотел пойти со мной, но я его отговорил. А то, что ты мне не помог, а про себя думал... неважно.

      - Но...

      - Забей. Ты же русский, потому так и поступил.

      - Их же там много было, - решил протестовать я, - почему ты на национальности переходишь? Ты же скинхед... они же тебя побили, - я не нашел лучшего слова, но продолжил, - тебя побили не за то, что ты русский, а за то, что ты скинхед. Если бы они оскорбляли русских, я бы вмешался.

      Внезапно Ник, поднявшись с пролежанной, как могила, кровати, яростно зашептал, глядя мне в глаза:

      - Что за чушь ты несёшь? Ты же сам в это не веришь! Ты так говоришь лишь потому, что не хочешь потерять своё лицо, которое и так не имеешь! Потому что ты трус!!! ТРУС! Думаешь, тогда на пустыре скинхеда наказали? Нет, чурки ещё раз показали, кто в России хозяин. Показали специально, на глазах свидетелей, потому что им нечего бояться. Показали тебе для того, чтобы ты знал и боялся своих хозяев.

      - Подожди, какие хозяева. Меня никто не обижал! Если ты сам не чувствуешь себя рабом, то ты не раб...

      - Что за чушь! - почти закричал Ник, - Сеня, ты сам в это веришь? Если ты сидишь в бочке с дерьмом, но в твоей голове порхают бабочки, то значит, ты не сидишь в бочке с дерьмом, а бегаешь по лугу? Когда я здесь лежал, ко мне приходили из этой чуркобеской диаспоры. Смеялись, говорили, если напишу заявление, то убьют. И мать мою тоже убьют. А толку-то писать заявление? Кому? Начальнику районного отделения нашей ментовки? Так он уже давно айзербот. Он из их клана и никогда не допустит, чтобы сел кто-нибудь из его родственников. Ты думаешь, зачем они целенаправленно идут в органы власти: в чиновники, в менты? Да чтобы такими покладистыми Сеньками, как ты, повелевать. Видел ты тогда на пустыре среди них хоть одно русское лицо? Хоть одно, а? Вот она - война против русских. Против тебя, и меня, и всех остальных! Вот, что будет с Россией. Возможно, они лично тебе ничего не сделали, но, сколько зла они причинили русским! Но пока их мало, и их ещё можно остановить. А ты упорно, как баран, не хочешь этого признавать.

      На кричащего и размахивающего руками скина смотрела уже вся палата: сборище каких-то рахитичных старцев и одного полностью синего зэка, забитого наколками, как Поднебесная китайцами.

      - Уходи, Сеня, - уже более добродушно заявил скин, - мне нужно о многом подумать. Кулаками из человека идею не выбьешь. На вот книгу и уходи.

      Он сунул мне в пакет какое-то издание, а я еще пытался что-то лепетать в духе:

      - Ты не прав, это же потому что они считают тебя фашистом. Они думают, что ты Гитлера любишь, поэтому так с тобой обошлись, а не потому что ты русский. А я не трус и не баран, просто было бы глупым тогда тебя защищать. Они бы и со мной также поступили.

      Слава поморщился:

      - Сеня, ты дурак? Думаешь, эти горные ослоёбы знают, кто такой Гитлер? Уходи.

      - Но...

      Зэк, который с интересом выброшенной на берег рыбы наблюдал за нашей дискуссией, пристально глядел на меня.

      - Ты не прав, Славян.

      Зэк по-прежнему недружелюбно сверлил во мне дырки. Возможно, он хотел туда что-то присунуть.

      - Эй, - Слава крикнул сидельцу, - вот этот пацан тебя только что петухом назвал. Клянусь!

      У зэка выкатились глаза и он начал медленно, будто в драке из современного 3D кино, подниматься с кровати. Гнилые, редкие зубы - как расплата за феню и отстойную тюремную кормежку. Я со страхом, но так, чтобы не терять достоинства, попятился к двери. Вообще-то зэк был настолько худым и дохлым, что он мог спрятаться за удочкой. Но мне было страшно.