Финиас Финн, Ирландский член парламента - [34]

Лордъ Чильтернъ вошелъ теперь въ ту комнату, гдѣ была Вайолетъ — немедленно послѣ разговора между Вайолетъ и его сестрой о томъ, чтобы Вайолетъ сдѣлалась его женой. Приходъ его даже прервалъ этотъ разговоръ.

— Я радъ видѣть васъ, миссъ Эффингамъ, сказалъ онъ: — я пришелъ, думая, что можетъ быть найду васъ здѣсь.

— Я здѣсь, сказала она, вставая съ дивана и подавая ему руку. — Мы съ Лорой разсуждали о политическихъ дѣлахъ послѣдніе два дня и почти довели наши разсужденія до конца.

Она не могла удержаться, чтобы не взглянуть сначала на его глаза, а потомъ на его руку, не потому, чтобы ей нужно было удостовѣриться въ справедливости увѣренія, сдѣланнаго его сестрой, но потому, что ей напомнили о глазахъ и рукахъ пьяницы. Рука лорда Чильтерна была похожа на руку всякаго другого человѣка, но въ глазахъ его было что-то почти испугавшее ее. Они показывали, какъ будто онъ не колеблясь свернетъ шею своей женѣ, если будетъ доведенъ до этою. Потомъ его глаза, какъ и вся его наружность, были красны. Нѣтъ — она не думала, чтобы когда-нибудь рѣшилась выйти за него. Для чего рѣшаться на рискъ вдвойнѣ опасный, когда много рисковъ было открыто для нея, повидимому, безъ большой опасности?

«Если когда-нибудь полюблю его, я успѣю сдѣлать это, сказала она себѣ.

— Еслибъ я не пришелъ видѣться съ вами здѣсь, я навѣрно никогда не увидался бы съ вами, сказалъ онъ, садясь. — Я не часто бываю въ гостяхъ, а если бываю, то вѣроятно не Тамъ, гдѣ были бы вы.

— Мы могли бы условиться, гдѣ намъ встрѣчаться, сказала она, смѣясь: — моя тетка лэди Бальдокъ даетъ вечеръ на будущей недѣлѣ.

— Слугамъ будетъ приказано выгнать меня изъ дома.

— О, нѣтъ! вы можете сказать ей, что я пригласила васъ.

— Я не думаю, чтобы Освальдъ и лэди Бальдокъ были большими друзьями, сказала лэди Лора.

— Или онъ можетъ насъ съ вами свести въ Зоологическій Садъ въ воскресенье. Это очень приличная услуга для друга и брата.

— Я терпѣть не могу этого мѣста въ Регентскомъ паркѣ, сказалъ лордъ Чильтернъ.

— Когда вы тамъ были въ послѣдній разъ? спросила миссъ Эффингамъ.

— Разъ, когда я пріѣзжалъ домой изъ Итона. Но я не буду тамъ до-тѣхъ-поръ, пока опять не ворочусь домой изъ Итона.

Потомъ онъ перемѣнилъ тонъ, продолжая говорить:

На меня станутъ смотрѣть какъ на самаго хищнаго звѣря во всей коллекціи.

Стало быть, если вы не хотите ѣхать къ лэди Бальдокъ или въ Зоологическій Садъ, мы должны ограничиться гостиной Лоры — если только вы не вздумаете проводить меня на вершину Монумента.

— Я съ удовольствіемъ отведу васъ туда.

— Что вы скажете, Лора?

— Я скажу, что вы сумасбродная дѣвушка, сказала лэди Лора: — и что я не хочу участвовать въ этомъ планѣ.

— Стало быть, ничего больше не остается, какъ вамъ бывать здѣсь, и такъ какъ вы живете въ этомъ домѣ, а я непремѣнно буду здѣсь каждое утро, и такъ какъ вы не имѣете никакихъ занятій, да у насъ нѣтъ никакого особеннаго дѣла — я навѣрно не увижу васъ до моего переѣзда на Беркелейскій сквэръ.

— Весьма вѣроятно, сказалъ онъ.

— Почему же, Освальдъ? спросила его сестра.

Онъ сперва провелъ рукою по лицу, прежде чѣмъ отвѣтилъ ей:

— Потому что мы идемъ теперь по разнымъ путямъ и уже не такіе сговорчивые товарищи, какъ были прежде. Помните, какъ я увезъ васъ въ Сольсбійскій лѣсъ на старомъ пони, и не привозилъ васъ домой до чая, а миссъ Бланкъ пошла и сказала моему отцу?

— Помню ли? Я нахожу, что это былъ самый счастливый день въ моей жизни. Карманы ваши были набиты пряниками и три бутылки лимонада были привѣшены къ сѣдлу пони. Мнѣ было такъ жаль, что надо было возвращаться домой!

— Очень было жаль, сказалъ лордъ Чильтернъ.

— Однако, это было необходимо, сказала лэди Лора.

— Потому что намъ негдѣ было взять пряниковъ, сказала Вайолетъ.

— Вы тогда еще не были миссъ Эффингамъ, сказалъ лордъ Чильтернъ.

— Нѣтъ еще. Эти непріятныя дѣйствительности жизни являются современемъ; неправдали? Вы сняли мои башмаки и высушили ихъ въ коттэджѣ дровосѣка. Теперь я принуждена поручать это моей горничной. А кроткая миссъ Блинкъ превратилась въ суровую лэди Бальдокъ. Если а теперь поѣду съ Вани въ лѣсъ на цѣлый день, меня пошлютъ въ домъ сумашедшихъ, а не въ постель. Итакъ вы видите, что теперь все перемѣнилось такъ, какъ мое имя.

— Не все перемѣнилось, сказалъ лордъ Чильтернъ, вставая съ своего мѣста. — Я не перемѣнился — по-крайней-мѣрѣ, въ томъ, что какъ тогда я любилъ васъ больше всего на свѣтѣ — даже больше Лоры — такъ и теперь я люблю васъ безконечно больше всѣхъ. Не смотрите на меня съ такимъ удивленіемъ. Вы знали это прежде такъ же хорошо, какъ знаете теперь — и Лора это знаетъ. Въ этомъ не можетъ быть тайны для пасъ троихъ.

— Но, лордъ Чильтернъ… сказала миссъ Эффингамъ, также вставая, и потомъ замолчала, не зная какъ отвѣчать ему.

Онъ обратился къ ней, такъ внезапно, что у ней, такъ сказать, почти захватило духъ; притомъ услышать отъ человѣка признаніе въ его любви при его сестрѣ показалось ей такъ удивительно, что къ ней не приходило на умъ тѣхъ словъ, которыя какъ бы по инстинкту приходятъ въ молодымъ дѣвицамъ въ подобныхъ случаяхъ.

— Вы всегда это знали, сказалъ онъ такимъ тономъ, какъ будто сердился на нее.