Финиас Финн, Ирландский член парламента - [3]

Сдѣлаться членомъ британскаго Парламента! Йо всѣхъ этихъ горячихъ состязаніяхъ въ двухъ клубахъ, къ которымъ онъ принадлежало, это честолюбіе двигало имъ. А то къ какимъ же другимъ цѣлямъ клонились эти пренія? Онъ и трое, четверо, называвшіе себя либералами, стояли противъ четверыхъ или пятерыхъ, называвшихъ себя консерваторами, и каждый вечеръ разсуждали о какомъ-нибудь важномъ предметѣ, вовсе не думая о томъ, что одинъ когда-нибудь убѣдитъ другого или что ихъ разговоры приведутъ къ какому-нибудь результату. Но каждый изъ этихъ сражающихся чувствовалъ — не смѣя объявить объ этой надеждѣ между собой — что настоящая арена есть только пробное поле дѣйствія для болѣе обширнаго амфитеатра въ какомъ-нибудь будущемъ клубѣ преній, въ которомъ пренія поведутъ къ дѣйствію и въ которомъ краснорѣчіе будетъ имѣть силу, хотя, можетъ быть, объ убѣжденіи не можетъ быть и рѣчи.

Финіасъ конечно не осмѣливался говорить даже самому себѣ о такой надеждѣ. Онъ долженъ былъ трудиться для адвокатуры, прежде чѣмъ для него настанетъ разсвѣтъ подобной надежды. И онъ постепенно научился чувствовать, что его перспектива въ адвокатурѣ была не весьма блистательна. Онъ былъ лѣнивъ въ юридическихъ занятіяхъ, и какимъ же образомъ могъ онъ имѣть надежду? И вдругъ то, что казалось ему всего почетнѣе на свѣтѣ, явилось передъ нимъ и сдѣлалось ему доступно! Если вѣрить Баррингтону Ирлю, ему сотоило только поднять руку, и онъ черезъ два мѣсяца могъ быть въ Парламентѣ. А кому же можно было вѣрить въ этомъ отношеніи, если не Баррингтону Ирлю? Это было спеціальной обязанностью Ирля, и такой человѣкъ не заговорилъ бы съ нимъ объ этомъ предметѣ, еслибъ самъ не вѣрилъ успѣху. Было готовое начало, начало къ великой славѣ — еслибъ только онъ могъ занять это мѣсто!

Что скажетъ его отецъ? Отецъ, разумѣется, будетъ противъ его плана. А если онъ поступитъ противъ желанія отца, отецъ разумѣется прекратитъ его содержаніе. И какое содержаніе! Можетъ ли человѣкъ засѣдать въ Парламентѣ и жить на полтораста фунтовъ въ годъ? Послѣ уплаты долговъ, онъ опять вошелъ въ долги — небольшіе. Онъ долженъ былъ портному бездѣлицу и сапожнику бездѣлицу — и кое-что продавцу перчатокъ и рубашекъ, а между тѣмъ онъ воздерживался отъ долговъ болѣе чѣмъ съ ирландскимъ упорствомъ, жилъ очень экономно, завтракалъ чаемъ и булкой и обѣдалъ часто за шиллингъ въ тавернѣ близъ Линкольн-Инна. Гдѣ будетъ онъ обѣдать, если лофшэнцы выберутъ его депутатомъ въ Парламентъ? Потомъ онъ нарисовалъ себѣ несовсѣмъ неправдоподобную картину вѣроятныхъ бѣдствій человѣка, который начинаетъ жизнь на слишкомъ высокой ступени лѣстницы — которому удается подняться прежде, чѣмъ онъ научился, какъ держаться наверху. Нашъ Финіасъ Финнъ былъ молодой человѣкъ не безъ здраваго смысла — и несовсѣмъ пустомеля. Если онъ сдѣлаетъ это, то, по всей вѣроятности, онъ совсѣмъ погибнетъ прежде тридцатилѣтняго возраста. Онъ слыхалъ о людяхъ, вступившихъ въ Парламентъ, не имѣя копейки за душой и которыхъ постигла такая участь. Онъ самъ могъ назвать человѣкъ двухъ, лодки которыхъ, надѣвъ слишкомъ много парусовъ, разлетѣлись вдребезги. Но не лучше ли будетъ разлетѣться въ дребезги рано, чѣмъ вовсе не надѣвать парусовъ? Тутъ по-крайней-мѣрѣ есть возможность на успѣхъ. Онъ былъ уже юристомъ, а юристу такъ много открыто мѣстъ, когда онъ засѣдаетъ въ Парламентѣ. А если онъ зналъ людей, совершенно погибшихъ отъ ранняго возвышенія, то онъ зналъ также и другихъ, которые составили себѣ состояніе удачной смѣлостью, когда были молоды. Онъ почти думалъ, что можетъ умереть счастливо, если поступитъ въ Парламентъ — если получитъ хоть одно письмо съ большими начальными буквами, написанными послѣ его имени на адресѣ. Въ сраженіи вызываютъ охотниковъ на какой-нибудь удальской подвигъ. Можетъ быть, трое падутъ, а одинъ отличится, но за то этотъ одинъ будетъ носить всю жизнь крестъ Викторіи. Это былъ его удальской подвигъ, и такъ какъ его вызывали на этотъ подвигъ, то онъ не отвернется отъ опасности. На слѣдующее утро, онъ опять увидѣлся съ Баррингтонамъ Ирлемъ, а потом написалъ слѣдующее письмо къ отцу:

«Клубъ Реформъ, 186 —.

«Любезный батюшка,

«Я боюсь, что содержаніе этого письма удивитъ васъ, но надѣюсь, когда вы кончите его, вы подумаете, что я правъ, рѣшившись на то, что я собираюсь дѣлать. Вамъ безъ сомнѣнія извѣстно, что Парламентъ будетъ распущенъ тотчасъ что въ половинѣ марта у насъ настанетъ суматоха общихъ выборовъ. Меня пригласили быть депутатомъ отъ Лофшэна и я согласился. Это предложеніе было мнѣ сдѣлано моимъ другомъ Баррингтономъ Ирлемъ, домашнимъ секретаремъ мистера Мильдмэя, и сдѣлано отъ имени Политическаго Комитета Клуба Реформъ. Едва-ли нужно мнѣ говорить, что я и не подумалъ бы объ этомъ, еслибъ не обѣщаніе поддержки, которое это даетъ мнѣ; я и теперь не подумалъ бы объ этомъ, еслибъ меня не увѣрили, что издержки по выборамъ не падутъ на меня. Разумѣется, я не могъ бы просить васъ платить за это.

«Но я чувствовалъ, что на предложеніе, сдѣланное такимъ образомъ, было бы трусостью отвѣчать отказомъ. Я не могу не считать подобный выборъ большой честью. Сознаюсь, что я пристрастенъ къ политикѣ и находилъ большое наслажденіе изучать ее…»